Легс Макнил: Прошу, убей меня.

Его кругом называли Джетро, а он все повторял: «Я не Джетро! Меня зовут Макс!»

Я стоял там со стаканом. Спросил: «Что ты пьешь?»

По-моему, он пил «отвертку». Наверно, я уже нажрался, потому что я никогда такого не делаю — сам ненавижу. Я тыкал ему в пальцем в грудь и говорил: «Ну, знаешь, ты ведь звезда «Дураков»! Джетро, ты же звезда!» Потом типа отошел и сел где-то. И кто-то подвалил и сказал, что в зале сидит девушка, которая говорит, что ее дед — из «Трех дураков». Я сказал: «О, тащи ее сюда». Это оказалась Крис Ламонт, внучка Ларри Файна. На следующий день мы с ней пошли в дом престарелых для киношников, и я встретил Ларри.

Он перенес несколько инсультов, и сначала я еле понимал, что он говорит. Но я хотел навещать его, а Крис не так уж хотела его видеть, так что в конце концов я позвонил и спросил: «Слушай, Ларри, можно, я приду?» Ларри сказал: «А, ага».

Я приходил к нему и сидел по полдня, травил байки. Он разрешал мне курить, сам такой: «О, как пахнет! Если б мне тоже было можно курить…»

Рассказывал мне истории про «дураков» — про делового Мо и про тусовщика Карли. Обалденные истории. А я занимался перепиской с фэнами — заклеивал конверты и писал адрес. У него был стандартный текст. Он подписывался, а я их рассылал. И сам оплачивал письма. Я помогал ему украшать палату — стены там из шлакоблоков с побелкой. Дети ему присылали очень много писем. Я говорил: «Ну, посмотрим, что тут у нас сегодня». Присылали рисунки с тремя марионетками, и мы налепляли все эти рисунки на стены. Это было здорово. Я столько болтал с ним, что он стал лучше говорить, только я этого даже не заметил, потому что уже и так его понимал. Один раз, когда я уходил, ко мне подходит врач и говорит: «Я должен вас поблагодарить, вы помогли Ларри начать говорить нормально. Ему намного лучше. Я в самом деле хочу сказать вам «спасибо» за то, что вы проводите с ним столько времени».

Для меня быть рядом с одним из моих кумиров было настоящей наградой. Больше всех мне нравился Мо. Ребенком, когда я изображал «дураков», я всегда играл Мо, но быть рядом с Ларри — тоже здорово. Регулярно его навещали только три человека. Один — Эд Эснер, пару раз в неделю приходил Мо Говард, а третий — я.

С Мо мы никак не могли пересечься. Каждый раз, как я приходил, Ларри говорил: «Эх, вы с Мо разминулись, он только что ушел» — «А, бля».

В общем, мы с Мо так и не встретились. Но всякий раз, когда мне удавалось поймать тачку или найти кого-нибудь, чтобы подвезли, я появлялся там. Потом стал приводить друзей, и Ларри очень радовался. У меня куча фоток, где Ларри тыкает мне в глаз пальцем, как в «Дураках», а я изображаю Мо Говарда — типа шлепаю Ларри.

Биби Бьюэл : Стив хотел, чтобы после смерти его кремировали, а потом все близкие друзья занюхали по дорожке из пепла. Некоторые пробовали. Например, Каролина Баторс — ей было очень неприятно, и она сказала мне: «Можешь не пробовать», а я ответила что-то вроде «Спасибо».

Думаю, Стив бы понял. Я не смотрела на пепел, просто сложила бумажку, на которой он был насыпан, и положила в коробочку на память.

Ричард Ллойд : Слушай, некоторые вот залезают на Эверест — что, они умнее? Они там умирают — обмороженные — спускаются без рук, без ног, погибают в лавинах. Другие отправляются на Луну и взрываются вместе с кораблем. Ради чего? Чтобы болтаться в невесомости и смотреть оттуда на Землю?

Я занимался вещами, которые ради того же не требуют куда-то идти или лететь. Да, от этого умирают, но разве те, кому обыкновенные люди ставят памятники, не делают что-то такое же безумное?

Представь себе, что это приключение. Может быть, кто-то, ищущий определенного знания, вынужден пойти опасным путем, рискуя нанести себе смертельный вред. Но это — способ узнать тайну, понимаешь? Я не говорю, что никто не споткнулся на этом пути. Но если у тебя есть невидимый другим компас, все идут в одну сторону, и только ты — своей дорогой, кто скажет, что они — не лемминги и что твой путь неправилен? Остальные идут к концу света, падают с обрыва, но не подозревают об этом. Нужно смотреть на них по-другому… может быть, как на стаю птиц, которая летит не в том направлении.

Это путь по лезвию бритвы. Мы с тобой прошли его и с ужасом поняли, что почти не порезались. Полученный опыт настолько же невероятен, как… Пройти сквозь это — как обрести веру.