Стив Айлетт - Атом

— Знаешь, Корова обычно сжигал сотрудников, как бумаги, но я не такой. Я знаю, каково тебе. Шляпа говорит одно, голова — другое. Мне не надо ни объяснений, ни извинений. Просто освежи мою больную память. С какой радости человек в здравом уме станет есть помидор?

Повар отвечает — словно кто-то шепнул в тарелку антенны.

— Несчастье? — рискует выдавить он.

— А? Я не ослышался, ты сказал „несчастье”? Тут небеса на две минуты стали гранью, и что ты стянул оттуда? Что теперь, мне надо завертеться, как Корвейр? Дай угадаю — ты любишь помидоры?

Термидор берёт помидор со стола, дотрагивается до лица, чтобы достать стеклянный глаз, и втискивает помидор в пустую глазницу. Опустившись на корточки перед поваром, он улыбается.

— Посмотри мне в глаз, — говорит он, и повар поднимает лицо, чтобы увидеть блестящую массу. — Прошу тебя. Пожирай. Толковая пища, да? За ней настоящие мозги. — Он придвигает голову к подёргивающемуся лицу повара. — Давай — глотни моей жизни. А она бывает жёсткой, да?

Его улыбка гаснет, и он встаёт.

— Глуш, дай мне тупопушку. — Глушак протягивает ему «Комбат Магнум», и Термидор стреляет повару в глаз. Пока тот заваливается назад, Термидор возвращает пистолет.

— Причина и следствие, Нек. Великая штука, правда? Алюминий, свинцовая пуля, пыжи, немного дыма. Берегите свои уравнители духа, вы с сыщиком. Да, у Нека пистолет с боковыми ударными балками, Атом, вы вместе используете эту фигню. Хочешь такое жаркое? — кричит он на труп и тяжко опускается за стол. — Бросьте его в огонь к муравьям. Похоже, нам всем тут есть чему поучиться. Извини, что прервал, Атом. У меня сложная жизнь, потому что мой предшественник, — чью память я чту, — умер от ингаляции пули. — Он придвигает к себе тарелку и принимается за еду. — Давным-давно был водителем у Дино Коровы. Представь, ад — это карта дорог, где нижняя половина окрашена алым. Моя мамка три раза устраивала мне побег — люди думают, ту аферу придумал Билли Панацея, а это был я. — Он втыкает вилку в собственную грудь. — А теперь мои телохранители ходят с телохранителями, представь? Но мне до сих пор приходится работать с людьми, которые годны только на то, чтобы увеличивать температуру в городе. Людьми вроде вон той кляксы грязи. И людьми вроде тебя.

— Никто не держит пистолет у твоего шнобеля.

— А кто ещё возглавит этот городишко? Блинк? Бетти Критерий? Один из этих мэров-трёхдневок? Кто, кроме меня, может здесь управлять страхом? У меня волосы на затылке, и те боятся, слышь, сыщик?

— Надо сказать, твой Фиаско весьма почтителен.

— Фиаско. — Термидор шлёпает по губам салфеткой. — Он без проблем взял пару банков. Знаешь, толковый кидала. Прекрасный образец причёски. Но слишком молод, считает, что проблемы надо покупать — не знает, что это благотворительная халява. Знаешь, когда сбежал Рони Нелюбимый? Пощёчина Корове, но босс был терпеливым человеком. Нелюбимый был героем в клинче, пока Корова не пустил слушок, что боксёр обожает мини-овощи. То падение с лестницы было неслучайным. Моё мнение, виной тому — долг в голове. Я получу, что причитается с Гарри Фиаско. И тут бы тебе и карты в руки, Атом, но я вроде приглашал тебя в свою жизнь вчера? Что тебя задержало?

— Проснулся, показалось, что в комнату залетела летучая мышь — что-то такое шлёпало. Оказалось, летающий логотип сбежал из телесети — потерял терпение по дороге на станцию. Я открыл окно и попытался выгнать его наружу метлой. Но он оказался тупым, не понимал, что я хочу помочь. Так он и взмывал и шлёпал, взмывал и шлёпал. Наконец нацепился мне на задницу и прилип. — Он поворачивается показать логотип на штанах, на ягодице. — Канал 10 000. Никогда его не смотрите.

— Такой обычный парень, а? А мне рассказывали другое. А, Нек? Наш гость — и вправду сложная мишень, да?

Пока Термидор говорил о положении пистолета Атома, Нада Нек снимал с него мерку. — А кажется вполне простым, — подозрительно бормочет он.

— Смертельно простой, — улыбается Термидор. — Точно. Парень попал в переплёт, ни в чём не замешан, получает по ушам исключительно за ресницы своих прекрасных глаз, — так мы должны были подумать, умник?

— Почти настолько простой, мистер Термидор. Знаешь, мой отец часто повторял: „За что могли бы мы возблагодарить тьму, как не за свет?” Похоже, в таком городе, среди рецидивистов, он оказался оригиналом — вместо того, чтобы раз за разом предпринимать одно плохо продуманное правонарушение, он повторил одно преступление миллион раз в голове, и только один раз во плоти, ограбление, окончившееся его угрюмой смертью. Его призрак продолжает каждую ночь совершать набег, противоестественное воздержание при жизни дало его душе миллион толчков к самовыражению. Иногда кислыми вечерами, если вслушаться, можно услышать, как Отец пытается вскрыть то крепкое хранилище прозрачными руками.