Тибор Фишер - Классно быть Богом (Good to Be God)

Во мне медленно закипает злость. Да и кого бы не взбесил откровенный наезд со стороны неудачливого адвоката по имени Кэлвин, слабовольного недоумка на десять лет младше тебя, настолько тупого, что он принимает сестричек Фиксико всерьез?! И вот это дремучее чмо еще будет на меня орать?!

Но я не бью ему морду. Я не пытаюсь с ним спорить. Я улыбаюсь. Улыбаюсь вполне даже искренне, потому что пообещал себе, что, когда все закончится, я не поленюсь разыскать Кэлвина. И вот тогда я его изобью от души, цинично и злобно. Может быть, даже ногами. В конце концов, надо же доставлять себе маленькие приятности. Как-то себя вознаграждать. Я не хочу ненавидеть еще и Кэлвина. Мне и так есть, кого ненавидеть. Претендентов достаточно. Но иногда надо сделать над собой усилие и принять вызов. Пока Кэлвин выговаривает мне в том смысле, что я неправильно держу руки, я улыбаюсь и представляю себе, как он будет рыдать и молить о пощаде.

Кэлвина трудно не заметить: он очень высокий и всегда ходит в темных костюмах, даже в такую жару. Я смотрю по сторонам. Кэлвина нигде не видно, что не может не радовать.

Я стою перед входом в “Омни”, наблюдаю за птицами. Сидят на крышах, греются на солнышке – красота! И тут подъезжает черный лимузин. Останавливается напротив, на той стороне улицы. Стекло в окне опускается, и я вижу одну из сестричек Фиксико. Она внимательно смотрит на меня.

Думаю, это Марджи, которая старшая. Хотя их практически невозможно различить – даже вблизи, потому что они одеваются одинаково и носят одинаковые прически. Но Марджи чуть толще, и у нее более обвислые щеки.

Мне кажется, или она и вправду что-то подозревает? Наверняка задается вопросом, почему я согласился пойти к ней чуть ли не мальчиком на побегушках. Я бы на ее месте сразу же заподозрил неладное: с какой такой радости под-иерофант другой церкви вдруг переметнулся к явным конкурентам? Но я хорошо исполняю свою работу. Делаю в точности то, что мне говорят. Я, наверное, самый вменяемый и наиболее квалифицированный раздатчик рекламных листовок во всей империи сестер Фиксико. Марджи, она далеко не дура. Она понимает, что здесь есть какой-то подвох, и наверняка наблюдает за мной – ищет, к чему бы придраться. Но придраться как раз и не к чему. Я всегда был хорошим работником. Может быть, не самым лучшим, но и не самым плохим. А сейчас я еще и стара-юсь. Очень стараюсь.

Лимузин едет прочь. Марджи чует опасность, но не может ее разглядеть. Сестры Фиксико не знают, в чем заключается мой главный талант. Я – прирожденный деструктор. Одним только своим присутствием я могу уничтожить любую организацию, на которую работаю. Но, к счастью, это неявный талант, и его очень непросто разглядеть.

Разумеется, я не смогу ничего доказать, но результаты говорят сами за себя. “Разогнать” прихожан Церкви тяжеловооруженного Христа – само по себе невеликое достижение, но развалить крупную международную преступную организацию меньше, чем за полгода – это действительно очень неплохо. Большие боссы в своих одиночках в Боготе уже, наверное, отчаялись понять, на чем же они прокололись. Может, они выделяли недостаточно средств на подкуп политиков и нужных людей? Или их “сдал” кто-то из своих? Или они наступили кому-то на больную мозоль? И они никогда не додумаются, что их загубил никому не известный курьер из Майами, выполнявший редкие разовые поручения. Да, я не спорю, чтобы развалить компанию, торговавшую осветительными приборами, мне потребовался не один год, но скорее всего мне тогда приходилось преодолевать противодействующее везение моих более удачливых сослуживцев.

Я никуда не спешу. Все равно у меня нет никаких других дел.

Так что теперь я сдаюсь. На самом деле это вовсе не грустно. Наоборот, даже радостно. Я уже смирился с тем, что мне не стать Господом Богом. Я еще не знаю, что буду делать, но одно знаю точно: я не буду предпринимать никаких действий исключительно ради того, чтобы утешать себя мыслью, что я не сижу сложа руки, а делаю хотя бы что-то. Моя задача на данный момент – разобраться с сестрами Фиксико. Говорят, что любовь окрыляет и придает человеку силы. Однако ненависть тоже поддерживает и питает, пусть даже потом иногда проявляются малоприятные побочные действия.

Сестры Фиксико начинали в Лос-Анджелесе. Потом потихонечку перебрались на восток, охватили Нью-Мексико, Техас, Луизиану, Тампу и теперь вот Майами, таинственным образом приобретая влияние и наращивая капитал по пути. Глист видел, как они обращаются с бездомными, и это повергло его в тихий ужас. Равно, как и их философия “отдавай, чтобы получить больше”, которая в приложении к подчиненным означала исключительно “отдавай”. Глист пару дней проработал на сестер Фиксико включальщиком-выключальщиком магнитофона на улице, после чего был уволен.