Хилари Рафаэль: Я люблю Будду

для нее огромные видеомониторы, на которых шла безостановочная реклама для пассажиров, входивших и выходивших на станции сибуя, были идеальным устройством для демонстрации порнографических материалов, она часто вставала прямо посреди площади перед входом в метро, и толпы людей обтекали ее по периметру, как воды моря — остров эносиму. она накрепко врастала в асфальт и, вывернув шею, смотрела через плечо на один из экранов, так чтобы он занимал все поле зрения, она видела ясно, но только — она одна, трехметровые пенисы, блестящие вагинальные расщелины, открытые рты стонущих гейш и разнообразные порно-рассказы, откровения школьников, служащих, самураев и домохозяек.

просто в сибуе ей вечно хотелось трахаться, от 100-йеновой закусочной суси по ее белым бедрам, с внутренней стороны, пробегал эротический холодок — с того самого мига, когда автоматические двери этого заведения раскрылись перед ней в первый раз так же мягко и плавно, как женщина раздвигает колени, она заходила туда так часто, что один из сверх-быстрых автоматизированных суси-роботов, миловидный мужчина по имени Умио, уже обращался к ней по имени и всегда припасал для нее самые толстые кусочки лосося, он ей действительно нравился: безупречный фетишист, суси-повар фаст-фуда из тех, что ходят по выходным на рыбный рынок цукидзи, а на свой день рождения обязательно посещают первоклассный ресторан сасими. за едой она наблюдала за неистовой пляской его рук, смакуя кусочки угря, которые, как ей казалось, слегка отдавали вкусом его пальцев, она выпивала столько зеленого чая, сколько в нее помещалось, в надежде, что ей потом не придется платить за него 110 йен. официантка, убиравшая в заведении посуду, потом вспоминала, что она всегда просила принести ей еще одно горячее полотенце, которое уносила с собой в уборную.

она каталась вверх-вниз по эскалаторам в универмаге 0101 ради мягкого возбуждения, происходящего от удовольствия смотреть на свое отражение в зеркалах, ей нравилось здешнее освещение: искусно лестное, охрана же в универмаге была, напротив, отнюдь не искусной; так что она выходила из магазина с изумительным набором потребительских товаров, ее самым любимым был красный шелковый зонтик, добытый во время мини-тайфуна, с рукояткой точно такого же золотого оттенка, как и ее волосы, менее интересные приобретения вроде синих кожаных перчаток, темных очков в синей оправе “под змеиную кожу” и стеклянных колец цвета индиго она раздавала в качестве маленьких знаков внимания и дружбы новым последовательницам культа на первых этапах их инициации.

в тех случая, когда она не трудилась подавлять воздействие си-буи на свое либидо, она находила себе партнера, с которым уединялась на два часа в своем любимом (из тех, которые были поблизости, в асакусе есть лучше) лав-отеле “Лучший 1”. Она высоко ценила его уникальный стиль, который можно определить как средиземноморскую смесь: от римского мраморного фасада до египетских фресок, также она высоко ценила то немаловажное обстоятельство, что кассир при ее приближении никогда не говорил: “иностранцам нельзя!”

у нее все намокало, когда бестелесный девичий голос объявлял в вагоне метро: “цуги-ва сибуя. сибуя дэс”. ей сразу хотелось трахаться.

15 апреля 1997

ТОКИО — Повергшее в страх всю Японию, подпольное религиозное движение неогейш, которое в правительственных документах называют еще “культом смерти”, на данный момент парализовало всю японскую индустрию “досуга для взрослых”. Вследствие массированной террористической атаки на постоянных клиентов хостесс-баров (легальных заведений, где мужчины платят за то, чтобы насладиться беседой с молодыми женщинами, без интима), когда виски и пиво, подававшиеся клиентам, были отравлены пока еще неопознанным смертельным ядом, районы, где ранее проходила шумная ночная жизнь, от Гиндзы в Токио до Сускино в Саппоро, теперь словно спали в жутковатую спячку. По словам одного потрясенного менеджера корпорации: “Мы все опечалены этим кошмарным происшествием. Сегодня вечером мужчины-сотрудники моей фирмы придут ко мне в гости, и моя супруга подаст им закуски и прохладительные напитки. Настали странные времена”. И он сам, и миллионы других японцев, парализованных ужасом и смятением, по вечерам остаются дома, как будто в стране объявлен негласный общенациональный комендантский час.

типичная беседа иностранки-хостесс, говорящей по-японски, с клиентом, в переводе на английский.