Чарльз Буковски - Фактотум

— Мне как раз нужен писатель. Вы хорошо пишете?

— Каждый писатель считает себя гениальным.

— Я сочинил оперу, и мне нужен кто-то, кто напишет либретто. Она называется «Император Сан-Франциско». Вы знали, что был такой парень, который хотел стать императором Сан-Франциско?

— Нет, я не знал.

— Интересная история. Я дам вам книжку.

— Хорошо.

Потом мы просто сидели и молча пили. Я поглядывал на девчонок. Им всем было лет по тридцать пять. Они были весьма привлекательны и сексапильны, и они это знали.

— Вам нравятся шторы? — спросил меня Уилбур. — Девочки сшили их сами. У них много талантов.

Я взглянул на шторы. Тошнотворное изделие. Ярко-красные клубнички в окружении зеленых стеблей и листьев.

— Очень хорошие шторы, — сказал я.

Уилбур выставил на стол еще пять бутылок пива, и мы все налили себе еще виски.

— Не волнуйтесь, — сказал Уилбур. — Когда допьем эту бутылку, у меня есть еще.

— Спасибо, Уилбур.

Он посмотрел на меня.

— У меня постоянно немеет рука. — Он поднял руку и пошевелил пальцами. — Пальцы почти не шевелятся.

Наверное, я скоро умру. Врачи не могут понять, что со мной. А девочки думают, я шучу. Они надо мной смеются.

— Я не думаю, что вы шутите, — сказал я. — Я вам верю.

Мы выпили, снова налили.

— Вы мне нравитесь, — сказал Уилбур. — Судя по вашему виду, вы — человек, знающий жизнь. Человек, у которого есть стиль. У большинства людей нет вообще никакого стиля. А у вас есть.

— Насчет стиля не знаю, но в жизни я повидал многое, да.

— Пойдемте в гостиную, — предложил Уилбур. — Хочу сыграть вам отрывки из оперы.

— Хорошо, — сказал я.

Мы открыли вторую бутылку и отправились в гостиную, прихватив виски и пиво с собой.

— Уилбур, — спросила Грейс, — может, сварить тебе суп?

— Кто же ест суп за органом? — ответил он.

Мы все рассмеялись. Нам всем нравился Уилбур.

— Каждый раз, когда он напивается, он разбрасывает мелочь по полу, — шепнула мне Лора. — Говорит нам всякие гадости и швыряет в нас мелочь. Говорит, это все, что мы стоим. Иногда он бывает ужасно противным.

Уилбур поднялся, пошел к себе в спальню и вернулся с матросской шапкой на голове. Снова сел за орган и принялся играть. Одной рукой с негнущимися пальцами. Он играл очень громко. Мы сидели, пили и слушали. Когда Уилбур закончил, я зааплодировал.

Уилбур повернулся ко мне на своем вертящемся табурете.

— Вчера вечером девочки были тут, — сказал он, — и вдруг кто-то как закричит: «ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА!» Это надо было видеть. Как они все побежали.

Кто-то — вообще голышом, кто-то — в нижнем белье. Они все выскочили из дома и спрятались в гараже. Было ужасно смешно. Потом они все вернулись, одна за другой. Я сидел здесь и ждал. Чуть не умер от смеха!

Я спросил:

— А кто крикнул «ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА»?

— Я, — сказал он.

Он поднялся, пошел к себе в спальню и принялся раздеваться. Он не прикрыл дверь, и мне было видно, как он сидит на кровати в одних трусах. Лора подошла к нему, села рядом, поцеловала его. Потом вернулась в гостиную, а в спальню пошли Грейс и Джерри. Лора встала у лестницы и молча указала вниз. Я спустился, взял свой чемодан и занес его наверх.

Когда мы проснулись в половине десятого утра, в доме не было слышно ни звука. Лора рассказала мне об Уилбуре.

— Он миллионер. Пусть тебя не обманывает этот полуразваленный дом. Дед Уилбура скупал всю землю в округе, и его отец — тоже. Грейс — его девушка, и она не особенно с ним церемонится. Хотя он и сам тот еще сукин сын. Но любит заботиться о девчонках из баров. Если им негде жить. Он никогда не дает нам денег. Только кормит и разрешает нам спать в его доме. И угощает нас выпивкой только тогда, когда сам выпивает. Хотя Джерри все же сумела его раскрутить. В тот вечер он был сильно пьян, и ему захотелось девочку, и он гонялся за Джерри вокруг стола, а Джерри сказала: «Нет, нет, нет. Тебе ничего не обломится, пока ты не будешь давать мне на жизнь пятьдесят долларов в месяц». В конце концов он подписал какую-то бумагу, и, знаешь, ее признали в суде. Теперь он обязан выплачивать ей пятьдесят баксов в месяц, и даже когда он умрет, его семья все равно будет выплачивать ей содержание.

— Хорошо, — сказал я.

— Но Грейс все равно его главная девушка.

— А ты?

— А я так, на время.

— Хорошо, потому что ты мне нравишься.

— Правда?

— Ага.

— Теперь смотри. Если утром он выйдет к завтраку в своей капитанской фуражке, это значит, что мы поедем кататься на яхте. Врач говорит, что морские прогулки полезны ему для здоровья.