Чарльз Буковски - Фактотум

Я взял пакет, и мы вышли на улицу.

— И куда мы теперь со всем этим богатством?

— К тебе. У тебя есть машина?

Я привел ее к своей машине. Я купил себе подержанный автомобиль. В Комптоне, за тридцать пять долларов. Машина была никакая, со сломанными рессорами и протекающим радиатором. Но она все-таки ездила.

Мы приехали ко мне. Я убрал выпивку в холодильник, налил нам обоим по порции вискаря, уселся в кресло и закурил сигару. Барышня сидела напротив, на диване. Сидела, положив ногу на ногу. У нее были сережки с какими-то зелеными камушками.

— Ты у нас самый крутой, да? — сказала она.

— Что?

— Считаешь себя крутым до невозможности, типа мужик хоть куда, все дела.

— Нет.

— Да, считаешь. Это сразу заметно, с первого взгляда. И все равно ты мне нравишься. Сразу понравился.

— Задери юбку повыше.

— Тебе нравятся мои ноги?

— Да. Задери юбку повыше.

Она сделала, как я сказал.

— Боже мой. Еще выше, еще!

— Слушай, ведь ты не какой-нибудь псих-извращенец, правда? А то есть один парень… снимает девчонок по барам, приглашает к себе домой, раздевает их и вырезает кроссворды у них на коже. Перочинным ножом.

— Нет, это не я.

— И еще есть такие ребята, которые сперва тебя трахнут, а потом разрежут на мелкие кусочки. А по прошествии нескольких дней часть твоей задницы находят в водосточной трубе где-нибудь в Плайя-дель-Рее, а левую сиську — в урне в скверике в Оушнсайде…

— Я давно уже не занимаюсь такими вещами. Задери юбку выше.

Она задрала юбку выше. Это было как начало жизни и смеха; это был подлинный смысл солнца. Я подошел к ней, сел рядом и поцеловал ее. Потом встал, снова налил нам виски, включил радио KFAC. Мы как раз захватили начало чего-то из Дебюсси.

— Тебе нравится такая музыка? — спросила она.

Посреди ночи, пока мы болтали, я слез с дивана, улегся на пол и стал смотреть на ее великолепные ноги.

— Знаешь, малышка, я — гений. Только об этом никто не знает. Никто, кроме меня.

Она посмотрела на меня сверху вниз.

— Вставай с пола, дубина, и налей мне выпить.

Я налил ей виски и прилег на диван, прижавшись к ней сбоку. Я себя чувствовал полным придурком. Чуть позже мы перебрались на кровать. Я вскарабкался на нее, совершил пару положенных телодвижений, остановился.

— Слушай, а как тебя звать?

— А какая, к чертям, разница? — отозвалась она.

Ее звали Лора. Было два часа пополудни, и я брел по улочке за мебельным магазином на Альварадо-стрит, держа в руке чемодан. Там был большой белый дом — деревянный, в два этажа, очень старый. Белая краска шелушилась и осыпалась.

— Не подходи к двери, — сказала Лора. — У него наверху, рядом с лестницей, висит зеркало. И ему видно, кто стоит у дверей.

Лора позвонила. Я стоял справа от двери, вжимаясь в стену.

— Пусть он видит только меня. А когда он откроет, будет звук типа звоночка, я распахну дверь, и ты быстро войдешь за мной.

Замок тихо звякнул, Лора открыла дверь. Я вошел в дом, в прихожую. Поставил чемодан у подножия лестницы. Уилбур Окснард стоял наверху, на самой верхней ступеньке, и Лора побежала к нему. Уилбур был старым, седым, одноруким.

— Как я рад тебя видеть, малышка! — Уилбур обнял Лору своей единственной рукой и поцеловал.

Потом он заметил меня.

— А это кто?

— Ой, Уилли, познакомься с моим другом.

— Привет, — сказал я.

Уилбур молча смотрел на меня.

— Уилбур Окснард, Генри Чинаски, — представила нас Лора.

— Рад познакомиться, Уилбур, — сказал я.

Уилбур опять промолчал. Наконец он сказал:

— Ну хорошо. Поднимайтесь.

Я поднялся, и мы прошли через большую гостиную. Весь пол был усыпан монетками по пять, десять, двадцать пять и пятьдесят центов. В центре комнаты стоял электроорган. Уилбур и Лора привели меня на кухню, и мы все уселись за стол, за которым уже сидели две женщины. Лора представила нас друг другу.

— Генри, это Грейс. А это Джерри. Девочки, это Генри Чинаски.

— Привет, — сказала Грейс.

— Добрый день, — сказала Джерри.

— Очень рад познакомиться, — сказал я.

Они пили виски, запивая его пивом. На столе стояла огромная миска с зелеными и черными оливками, перцами чили и сельдереем. Я взял себе чили.

— Угощайтесь, — сказал Уилбур, указав на бутылку виски. Я наполнил стакан.

— Чем вы занимаетесь? — спросил Уилбур.

— Он писатель, — сказала Лора. — Его печатают в журналах.

— Так вы писатель? — уточнил Уилбур, обращаясь ко мне.

— Иногда.