Джо Фауст - Демоны Боддеккера

Ансамбль под пылкие аплодисменты присутствующих объявил перерыв. Опять вспыхнули экраны телевизоров. Музыканты отложили инструменты, а я поднялся и позвал:

— Джимми! Джимми! — И опомнившись: — Джеймс Джаскзек!

Он обернулся в мою сторону и прищурился, вглядываясь. Я помахал рукой. Джимми разинул рот, а я поманил его составить мне компанию. Он повернулся, шепнул что-то товарищам по группе, спрыгнул со сцены и подошел к столику. Я приветствовал его рукопожатием.

— Мистер Боддеккер! Ого!

— Рад тебя видеть, Джеймс. — Я подмигнул и показал ему на стул. — Заказать тебе что-нибудь выпить?

Он виновато огляделся по сторонам.

— Мне тут еще нельзя сидеть. Я соврал про возраст, чтобы меня взяли в группу, но спиртного не пью. Вы ведь меня не выдадите, правда?

Я засмеялся и покачал головой.

— Конечно, ты ведь на работе. Закажу тебе газировку. — Я сделал заказ, мы сели. — Здорово слабал. — Это словцо я подцепил у Деппа. — Как ты здесь оказался?

— Эрик — он играет на контрабасе — услышал меня в переходе. От них как раз ушел трубач… Ну вот, в общем, и вся история.

— А ты играешь гораздо лучше, — заметил я.

— Я вернулся в школу и занимаюсь в особой группе. Это здорово помогает. Теперь, когда я завязал с Дьяволами, у меня гораздо больше времени, чтобы учиться играть. Хотя я далеко не так хорош, как хотелось бы. Пока.

Я улыбнулся.

— Я тоже.

Официант принес нам по стакану содовой — я рассудил, что пьянствовать на глазах у мистера Джаскзека было бы плохим примером, — и Джимми признательно взял свою порцию.

— Значит, как понимаю, вас выпустили из тюряги? — Лицо его потемнело. — Простите. Грубо с моей стороны, да?

Я покачал головой.

— Вполне законный вопрос. Это ведь попало во все выпуски новостей. Мне глупо было бы делать вид, будто ничего не произошло.

— Значит, ждете суда? Я покачал головой.

— С меня сняли обвинения.

— Прааавда? Верно, у вас был какой-нибудь очень уж знатный адвокат, да?

— Нет. Я написал рекламу для Пембрук-Холла. Он на секунду смешался, по лицу пробежала тень.

— А, — произнес он. Но через миг добавил: — Я вас не виню, мистер Боддеккер. Правда-правда. Это ведь было неизбежно, да?

Я кивнул.

— И вообще я вовремя ушел, как вы думаете?

— Я рад, что ты ушел, — сказал я. — Рад, что именно тебе из всех Дьяволов хватило ума и мужества уйти прежде, чем все это… — Я беспомощно повертел рукой в воздухе. — Ну, ты понимаешь.

Он кивнул.

— Да.

Наступило неуютное молчание. Каждый молча глядел в свой стакан. Потом лицо Джимми просветлело.

— Эй, вы слышали про Остроголовых? Подписали контракт с «Дельгадо и Дельгадо».

Я засмеялся.

— Повезло им. Будут рекламировать что-нибудь интерес-ненькое?

— Да вроде бы, мне говорили, йогурт, но я так и не видел ролика.

— Может, гангстерский бум прошел.

— Может, и прошел, — согласился Джимми. Мы снова помолчали. Потом он спросил:

— А что вы исполните на бис?

— Я? — попивая воду, спросил я. Он кивнул.

— Полагаю, уж Пембрук-Холл захочет, чтобы вы вернулись. Не думаю, что стану это выяснять, — ответил я. — Не хочу возвращаться. Он пожал плечами.

— Что ж, едва ли у вас возникнут проблемы. Ну, то есть наверняка вы получили кучу предложений от всяких других агентств, да ведь?

Я подумал о часах, что лежат дома с отключенным звуком на кофейном столике и все принимают и принимают новые сообщения.

— Полагаю, что так. Но дело в том, что за последние несколько недель у меня было чертовски много времени на то, чтобы хорошенько подумать. И одно я понял твердо: мне не хочется обратно в рекламу. Боюсь, я больше не могу заниматься подобной работой.

Джимми уставился на меня, забыв о содовой.

— Чем же вы собираетесь заняться?

— Уеду из города.

— Куда-нибудь конкретно?

— Еще не придумал, — сказал я. — У меня куча дел. Надо собраться. Еще у меня есть дом, который надо продать. Главное, чего я хочу — уехать в какое-нибудь совсем другое место. Новая карьера в новом городе. Ну не заманчиво ли звучит? Жить в городе, где даже отделения Пембрук-Холла нет.

В Джимми Джазе оставалось еще достаточно от маленького мальчика, чтобы я увидел: мои слова задели его.

— Эй, это не твоя вина. К тебе это не имеет ни малейшего отношения. Ты был частью величайших моментов моей жизни. Мы представили миру «Наноклин».

— Как вы можете так говорить? — поразился он. — Как вы можете так говорить после… — Он отвернулся. — Ну, вы знаете. После всего, что произошло.