Стив Айлетт - Токсикология (Toxicology)

– Только, чур, вишенку не брать, – пробормотал Блинк с вялым лицом, а потом ухмыльнулся. – Так то ж правонар со старомодным шлемом Зевса. Присоединяйся к компании, мальчик. – Он вытащил “АМТ Аутомаг”. – А теперь на шаг назад от чуда и бросай дырокол.

Фейлсейф бросил кольт и, воздев руки, слегка дрогнул вперёд.

– Стой, где стоишь, мальчик, – крикнул Кома, наводя 41-зарядный “Джулиани”.

– Он мой, Кома, – на пару миллиметров за линией.

– Ты совокупляешься со знанием, древним, как карп, мистер Блинк, – крикнул Вингмейкер. – Этот человек под защитой церкви – тащите свои откровенно дошлые разборки наружу.

– Я не исполню свой общественный долг, если не дам вам сейчас в глаз, падре.

– Это несчастный случай, – возопил Фейлсейф.

– Как поэтично, – хмыкнул Блинк. – Приглядись, и ты увидишь крошечные парашютики на моих слезах. Ты единственный кандидат, явившийся под покровом тайны, мистер. Так что вина на тебе.

– Никаких разговоров с метеозондом, – улыбнулся Спектр, подходя к Фейлсейфу. – Ты невиновен, и тебе сейчас нужен друг.

Фейлсейф рефлективно потянулся к голове – на нём ли ещё наголовник? Как вдруг Кома сграбастал его со спины, перетягивая через границу.

И тогда на него накинулись все, дёргая его туда-сюда, как рычаг скоростей.

– Разрешите представиться! – вопит Спектр, прижимая свою визитку к лицу Фейл-сейфа, как святую облатку.

– Не считаешь отказ ответом, ты? – ревёт Блинк.

– Милосердное место ждёт, парень!

– Когда он умрёт, я хочу получить право на добычу ископаемых!

– Ты имеешь право на злость, мужик!

– Грубо, но честно!

– Неуполномоченный убийца, чтоб тебя благословило!

– Жизнь и перемены!

– Мой клиент загадочным образом невиновен!

– А какие дорогие штаны!

– У меня то же количество ног – думаете, есть связь?

И их ноги в пылу борьбы били и попирали бурую Мадонну – глянув вниз, они обнаружили фазированный контур чудовищного грузовика, самолётный чемодан, пруд кубиков, надувные молотки, свинью на колёсах, невнятного бродягу, лукавого шерифа, скрывающего ответы, карту Дании, верблюда, горностая, кита. Вломившись, пресса довершила разгром.

Фейлсейф на ходу придумал алиби со столь захватывающим правдоподобием, что копы в ужасе спрашивали у него, правда ли, что это лишь плод его воображения. Пресса назвала его Идиотическим Убийцей. Сбитый с толку Вингмейкер говорил о Фейлсейфе как о “нашем крошечном лучике солнечного света”. Блинк сделал заявление, что “это хороший мир – я объединил силы, чтобы устроить разборку. Так или иначе, я хочу его в лаванде”. Во имя уважения к покойному Спектр предложил десять лет молчать об истинном положении дел. Президент выступил с речью, рекомендуя срок от двух до шести.

Обалдевший от безумия этих поступков Фейлсейф, сидел среди прочих пустышек на привинченном к полу кресле и читал по губам мультики с выключенным звуком. Граница затуманилась. К тому моменту, как внимание переключилось на другую тему, даже он сам забыл, кто он такой, и решётка на его окне сливалась с текучими формами в небе.

– Мистер Фендер, входите, рад, что вы смогли прийти. Как, нормально нашли нас?

– Я стёр адрес…

– А, да, ясно, присаживайтесь, давайте уберу эти ксерокопии подальше.

– В бойне траффика, скрученный между внезапными машинами, одурманенные водители, озабоченные выживанием, двести ярдов с развевающейся гривой.

– Ну, я рад, что вы сумели добраться. Садитесь уже.

– Я не предвзят.

– Конечно, конечно. Итак, мистер Фендер, я прочёл ваше резюме, да, я изучил его и должен сказать, я впечатлён. Кофе?

– И поживее.

– Да, а… Жанет? Принеси, пожалуйста, мистеру Фейдеру кофе. Хорошо. Итак, чем вы интересуетесь?

– Крошечными дамами.

– Чего?

– Крошечными дамами среди цветов.

– Прошу прощения?

– О да. Отведите меня к ним.

– О чём вы вообще? Крошечные дамы?

– Отведите меня туда, и я покажу вам, как это бывает с пламенеющей головой.

– Вы имеете в виду акротерию? Классические орнаменты? Что ещё вы узнали за восемь лет архитектурного обучения?

– Я признал, что основы необходимы.

– И?

– Ну… а что, недостаточно?

– Ясно. Увлечения?

– Филателия и когти.

– Когти.

– Если честно, я соврал.

– Про когти?

– Про филателию. Только когти, я их обожаю. Дайте мне поскорее чуток.

– Мне кажется, мы бежим впереди паровоза, мистер Фендер…

– Факт, что когти прекрасны, и я тоже.