Крэг Клевенджер - Дермафория

Пузырек лака — узелок пылающей желтизны из сердца нашей звезды. Одна из звезд смещается, и мой мозг возвращается на место. Стены, потолок и пол покрывают полчища жучков, каждый из которых помечен желтым лаком и каждый мерцает под ввинченными в лампочку черными лучами. Они пометили меня, а теперь и я пометил их. Докладывать им не о чем. Я ничего не делаю и просто лежу на кровати с воспоминаниями и вертикально торчащим членом, но при этом как будто плыву по вселенной. Крики из соседней комнаты и стук двери пугают козявок, и созвездия дрожат и сдвигаются. Распадается Орион, меркнет Скорпион, галактика рушится.

Я не сплю уже несколько дней с тех пор, как очнулся с пустой головой, и вот теперь в мгновение ока все эти дни исчезли. Их сожрали мухи. Мухи времени питаются гниющими часами. Мухи времени сталкиваются с остальными насекомыми. Каждый наплыв слабости приносит волну памяти, тянущую меня назад. Я сопротивляюсь течению, отбрыкиваюсь, задыхаюсь и хватаю ртом сон, пытаюсь выбраться на поверхность, но память сильнее, и я захлебываюсь и тону в пробуждении.

Истерия приходит волнами. Быстрее всего система оповещения срабатывает на черных джанки, грабящих винные магазины. Вой поднимается такой, что режет уши и провоцирует рост опухолей. Подростки из пригородов, опустошающие шкатулки с драгоценностями и медицинские аптечки, шумане вызывают. Сигналы поступают отовсюду, и, как ни старайся, отключить этот акустический шум окружающей среды не получается. Частота то повышается, то падает вместе с новостями об арестах знаменитостей, похищении белых детей и случаях передозировки в среднем классе. Бездомные наркоманы и одурманенные крэком проститутки мрут ежедневно и дюжинами, но их никто не замечает. Задержание с пакетиком в кармане сынка какого-нибудь политика отзывается взрывом общественной активности. Все, что появляется на улицах, родилось в высоких кабинетах, было запатентовано и впрыснуто в кровеносную систему общества — панацеи поступают одна за другой. Потом в змеиных маслах обнаруживается дефект, отчаявшиеся домохозяйки натыкаются в поисках Больше на каменную стену и в отчаянии берут пример с улицы. Политтехнологи переписывают историю, и захватившая средний класс эпидемия Больше становится эпидемией цвета кожи и преступлений. Подобное повторяется из года в год, так что по пульсации нового сигнала можно сверять часы.

На этот раз вышло иначе. Согласно одной теории, то было лекарство от болезни Альцгеймера, по другой — от аутизма. Все, однако, сходились на том, что средство экспериментальное, что оно проходило испытания и каким-то образом распространилось на улицу и в клубы.

Началось с того, что какая-то девчушка несколько часов провела, свернувшись в калачик и отчаянно вопя, после чего вскрыла вены в ванной. Сообщившая об этом газета писала, что в детстве погибшая неоднократно подвергалась истязаниям со стороны сводных братьев. Крики жертвы они заглушали тем, что с помощью деревянной ложки запихивали ей в рот посудное полотенце. Жизненный опыт и воспоминания определяли характер схожих галлюцинаций у других молодых людей, как мужчин, так и женщин. Так один парнишка в кровь разбил руки и даже сломал кости пальцев, когда, отражая нападения воображаемых противников, попытался послать в нокаут противопожарную дверь. Попробовавшие новый состав рассказывали, что ощущали прикосновения пальцев, ладоней и губ, чувствовали теплые материнские объятия, ласки давних любовников, жаркие танцы терзающих чресла стриптизерш, заново переживали первый — или последний — сексуальный опыт. Одних невидимые пальцы сжимали неумолимой, холодной хваткой мертвецов, других нежно поглаживали.

На улице новый продукт называли то «скином», то «крэдлом», но чаще — и именно это словечко вошло в моду — «дермой» или «Д». В других кругах, особенно среди порностарлеток, он проходил под иными именами, обычно женскими. Кто-то называл его «Пандорой», кто-то просто «Улетом». Сленг еще не устоялся. Новые уличные термины выскакивали раньше, чем полиция успевала привыкнуть к старым. Все зависело от вашего личного опыта, и некоторые пробовали товар только раз.

Появление нового запрещенного наркотика подбросило дровишек в костер гнева озабоченных родителей, теряющих популярность политиков и проповедников, отозвалось опросами общественного мнения и сбором средств. Толпы, марширующие с вилами и факелами, понятия не имели, против чего они выступают.