Барбара Росек - Дневник наркоманки

3 МАЯ

Вечером я уже была в Ченстохове. Дома меня ждала повестка в милицию. Интересно, что им опять от меня нужно? Наверное, они уже никогда не оставят меня в покое. К ним достаточно один раз попасться. Разумеется, в милицию я не пошла. Незачем этим ментам знать, что меня отпустили домой. Пускай себе сами доискиваются.

Пошла прогуляться по городу. Встретила старых знакомых, с которыми когда-то кололась. У них была «майка». Они спросили, не хочу ли я подогреться. И даже башли за это не просили. Я сразу согласилась.

Наркоманы понимают, что значит быть на лечении, и отлично знают, что такое кумар.

Я быстро забалдела, и дальше мне уже совсем по-другому гулялось по городу. Дома родители не просекли, что я кололась. Им даже в голову не могло прийти, что я сделаю это в первую же увольнительную. Ведь как-никак три месяца лечилась.

4 МАЯ

Зашла к своей приятельнице Ягоде. Это единственный человек в моем классе, с которым я поддерживаю более или менее близкие отношения. Она еще спала, я ее разбудила, и мы проболтали полдня. Мне это было очень нужно, нужно поговорить с нормальным человеком о нормальных проблемах. Как научиться радоваться самым обычным вещам каждодневной жизни? Для меня это пока большая тайна. Мне даже захотелось опять походить в свою нормальную школу. Но я знаю, сейчас это невозможно. Я должна сидеть в психушке как раз для того, чтобы потом вернуться именно к этой их нормальной жизни.

5 МАЯ

Вернулась в Варшаву. Вечером надо быть в отделении. А пока я сижу себе в Старом Городе и пишу. Заходила к пани Марии. Она расстроилась, что я и в больнице снова села на наркотики. Это был уже совсем не тот разговор, что в прошлый раз. Пани Мария была грустная и приунывшая. Кажется, она уже не верит, что я вылечусь. Никто не верит в то, что я смогу вылечиться. Никто, разве что только родители. Но так ли уж и они верят в это?

7 МАЯ

Врачи были довольны, что я вернулась из увольнительной в нормальном состоянии. Про наркотики не сказала. К чему? Ведь я обманываю только себя. Нет, неправда, и этих людей я тоже обманываю.

Чувствуется, что обстановка в отделении напряженная. Наверное, в какой-нибудь группе ширяются. Мне тоже охота подогреться. Похоже, мне этого всегда хочется.

11 МАЯ

Я была права, народ подогревался. Но теперь их уже нет — выписались. Они разложили все отделение, да еще перед самым сезоном.

Я говорила с Котаном. Он считает, что мне бы нужно побыть здесь еще год, ну полгода — уж точно.

За то, что я хорошо себя вела а увольнительной и вернулась в порядке, меня переводят в «третью» группу. Каську тоже со мной переводят. Это меня немножко взбодрило, хотя на самом деле я ничего такого не заслужила. Но Котан мне поверил. Да и самой хочется испытать себя. Очень хочется выдержать.

12 МАЯ

У меня хорошее настроение. О наркотиках совсем не думаю. На уроках нам обещают устраивать контрольные, повторения. Надрываться в учебе не приходится. Странная у нас школа. Но настоящих педагогов можно встретить только здесь. Они с нами много говорят о наших проблемах, о нашей жизни. И никто нас здесь не осуждает за нашу дурную привычку, за нашу болезнь, которая случилась с нами по собственной или чьей-то чужой вине.

13 МАЯ

«Третья» группа поехала на Куляж в Люблин. Я ехала вдвоем с Элькой. Элька сама из Варшавы, ей 16 лет, и она уже наркоманка со стажем. Элька рассказывала, как один›

раз перебрала «пасты», и потом у нее были жуткие глюки. В Люблине нам не понравилось, и мы вернулись обратно в Варшаву. Добирались, как обычно, на попутках. Ночевали у Эли, было очень здорово, мы приготовили себе ужин, веселились, как дети, у которых еще нет никакого прошлого.

Это была моя самая лучшая увольнительная. Я не думала ни о наркотиках, ни о своих проблемах. Жила одним днем. Может, когда-нибудь я научусь так жить всегда?

15 МАЯ

К нам в отделение приехали гости с товаром. Заходили на «тройку». Кшисек наширялся. И Котан в три часа ночи устроил психотерапию. Я не могла на ней высидеть. Если я ночью не сплю, со мной начинает твориться что-то странное. В последние дни у меня появилась какая-то внутренняя надежда, что я вылечусь. Именно сейчас я ее почувствовала. Я почти уверена в этом.

18 МАЯ

Котан ходит как помешанный. Ругается, говорит, что мы сукины дети. Но это у него пройдет. Это у него быстро проходит. Оказывается, у таких людей, как Котан, тоже бывает, что руки опускаются. То, что здесь делается, невозможно спокойно выносить. У Котана созрел, новый план, он хочет открыть свой центр Синанон, наподобие американского. Собирает народ с «тройки» на собрания и излагает свою идею. Идея сама по себе хорошая, но только что из нее выгорит для нашего польского наркомана? Мы получили новое помещение, собственно говоря, это целое отделение для нового Синанона.