Барбара Росек - Дневник наркоманки

10 ИЮЛЯ

Утром меня забрали на «сходку». Я объяснила свое возвращение тем, что не хочу влипать в самый сезон.

Звонила мама. В ее голосе было столько отчаяния, что я чуть не завыла в голос. Мама хочет приехать. Телефонная трубка оттягивала руку, как тяжеленный камень. Когда я ее повесила, то поняла, что оставляю маму одну вместе с ее болью далеко-далеко.

В Белой палате мы трепемся о психушках, о болезнях и о наркотиках тоже. Я была права. Меня искала милиция, но совсем на другом конце Польши. Разговаривала с Котаном. Завтра я вместе с Маженой перехожу на «двойку».

11 ИЮЛЯ

На «двойке» я со всеми перессорилась. Стала страшно раздражительная. Честное слово, оно у меня уже в печенках, это заведение.

Наверное, выпишусь. Думаю, где-нибудь подальше отсюда мне будет лучше. Мы с Маженой подружились. Правда, Котан говорит, что это никакая не дружба, а так, обычный наркомэнский альянс. Но на этот раз он, кажется, ошибается. Мажене некуда отсюда идти. Она трется по разным стройотрядам, откуда ее, в конце концов, выкидывают. Ей еще более одиноко, чем мне.

14 ИЮЛЯ

Я твердо решила выписываться. Вечером со мной говорила пани Стася. Она еще отрабатывала здесь какое-то пропущенное дежурство. Хочет завтра позвонить мне домой, предупредить родителей о моем решении. Она уверена, что я выписываюсь только для того, чтоб снова колоться.

Зачем мне выписываться? Ведь я же сама пошла на это лечение. Но как подумаешь, что придется тут сидеть еще целый год, в дрожь кидает. Наверное, я об этом еще пожалею, но сейчас просто нет сил здесь оставаться. Я больше не выдержу этого. Хотя там, на воле, наверное, влипну. Полечу прямым ходом на самое дно. Я опять отталкиваю чужую помощь, и главное, помощь таких людей, которые еще что-то могут для меня сделать.

15 ИЮЛЯ

Меня отправили в Белую палату, причем насильно. Врачи отказались меня выписывать из-за плохого состояния. Котан предлагает мне перейти в Синанон, но я не согласилась. Буду добиваться выписки.

Приехала мама. Врачи предложили такой вариант — увольнительная до конца каникул, а с начала учебного года снова вернуться сюда. На терапии все выступали и говорили, что я обязательно влипну, что я безнадежный случай.

Пришло письмо от Беаты. Она сидит на дозе, хотя еще и не очень плотно. Я получила увольнительную, и мы с мамой приехали домой.

17 ИЮЛЯ

Я достала «коду». Она меня не сильно берет, но все-таки лучше, чем ничего. В нашем городе организовать наркотики — никаких проблем. Особенно для меня. У меня полно знакомых. Я свинья. Нет, я просто наркоманка и накроманкой останусь.

Звонила Беата. Обещала приехать.

30 ИЮЛЯ

Честно говоря, я начала скучать. Много читаю, слегка колюсь. Но все это странно. У меня теперь столько свободы, что я не могу с ней справиться. Вдруг раз — и оказалась без всякой помощи. Но ведь я сама этого хотела.

1 АВГУСТА

В последнее время в Ченстохове пошла мода на стимуляторы. Я себе тоже прикупила. И сразу попробовала. Что со мной после этого было! Сначала я почувствовала какую-то жуткую веселость. Шла по улице и смеялась, как дура, из-за любого пустяка. Больше всего проблем было с языком. Он у меня вываливался изо рта, и я ничего не могла с ним поделать. Язык наружу, да еще этот безостановочный дурацкий смех — со стороны, наверное, можно было подумать, что я малость чокнулась. Домой я возвращалась, как всегда, на трамвае. Всю дорогу прикрывала рот рукой, но асе равно не могла успокоиться, хихикала не переставая. Дома попыталась что-то съесть, но со мной тут же случилось «риголетто». Ощущение раздутости и легкости одновременно. Поплатилась я за все ночью. Во рту — металлический привкус, ноги и желудок, как свинцовые. Мучилась страшно, мышцы как будто раздирало на части, каждую клеточку чувствовала отдельно. Но вколоть «майку», чтоб заглушить боль, побоялась. В жизни не притронусь больше к этой гадости.

4 АВГУСТА

Приехала Беата. Сидели, вспоминали общих знакомых, кто колется, кто уже умер. Я рада, что мы вместе. Только что с того? С нашей неуемной натурой мы никогда не остановимся. Все-таки, что нас связывает — дружба или накроманская солидарность? Сама не разберу. Но только знаю, что обе мы ведем очень опасную игру. Это прямая дорога к смерти. Правда, Беата этого пока не понимает. Она не верит, что ей может грозить такой конец.

6 АВГУСТА

Под Шчитом нас загребла милиция. Мы обе были чистые, даже без наших накроманских причиндалов. Допрашивали нас по отдельности, проверяли каналы. Один мент долго пялился в мою справку из психушки. Беату не хотели выпускать, потому что она еще несовершеннолетняя. Но, в конце концов, мы оттуда выбрались.