Тяжелый дождь - [Тяжелый дождь]

Земля устлана красной листвой, делаешь шаг, и желтый подшерсток прощается со своим позвоночником. Так хрустит осень. Серое полотно над головой орошает человекоподобные растения. На каких бы похоронах вы ни присутствовали, вы всегда услышите фразу, вроде "даже природа оплакивает смерть Бэтти". Все хотят думать, что они кому-то нужны.

Природа оплакивает живых.

Вчера мы ездили с Дэлом в детский дом, которому он продает свои изделия. Две сотни глаз, разглядывающих твои руки. Не принес ли ты чего, не подбросишь ли мелочи. Если бы я не знал, в каком учреждении оказался, то мог бы подумать, что попал в обыкновенную школу. Все дети были аккуратно одеты, не было этих перепачканных физиономий, которые показывают в кино. На каждого тощего мальчугана с ускоренным метаболизмом, приходилось по два атлета и толстяка. У этих детей все хорошо.

Но они смотрели на мои руки. Ждали, что сейчас я залезу в карман и достану оттуда счастье. Или сотру им память. Что угодно, только бы разбавить это четырехстенное уныние. Почему я вспомнил об этом визите? Вид из окна. Детское кладбище. Самое честное кладбище из тех, которые мне доводилось видеть. Никаких венков, никаких "помним, любим, скорбим". Всего три надписи.

Имя.

Годы жизни.

"Господь помнит каждого".

В игровом зале, на доске почета висело три сочинения, победивших в литературном конкурсе, среди детей десяти-двенадцати лет.

Какие они – мои мама и папа.

Аманда Г. Десять лет.

Я помню своих родителей. Они часто приглашали своих друзей. Кто-то уходил на кухню и что-то жарил в духовке. Но я никогда не кушала то, что они там готовили. Какие-то шарики, растения, кажется. Потом они закрывались в спальне и выходили через час или два, с красными и довольными лицами. От них пахло йодом. У папы в руках всегда был мешочек с какими-то обертками, а один раз я даже разглядела шприц. Я спросила его, не заболел ли тот, а он, сев на диван, сказал, чтобы я убиралась к чертям. Мама у меня была очень красивая. Мне нравились ее короткие юбки и туфли на высоченном каблуке. Ночью она уходила на работу, а возвращалась под утро вся растрепанная и злая. Часто у нее на лице были синяки. Они с папой никогда мне ничего не рассказывали. А я знала, что маму бьет сутенер. Моя мама была шлюхой и наркоманкой. Отец торговал героином и тоже кололся. Просто я не хотела обижать своих родителей. Я любила их. Просто так. За день до появления социального работника, папа попросил пережать ему руку жгутом. Он сказал, что заболел. Я все сделала правильно. В тот вечер он принес мне мороженое. Самое обыкновенное. Усадил к себе на колени и, засыпая, напевал одну и ту же фразу: "Эти люди…скучные, как Новый Орлеан, они все идут вниз, как южное солнце". С его хрипом уснула и я.

Скучные, как Новый Орлеан, люди. Они все идут вниз, как южное солнце. Вы никогда не поверите в то, что это написала десятилетняя девочка. Мне не хочется ее пожалеть, или поплакать. Возможно, пожать ее маленькую ручонку и сказать, что ей повезло. Крупно повезло.

Вокруг меня знакомые и друзья Бэтти Тэйлор. Все они утирают платками сухие глаза и посматривают на часы. Ждут, когда кортеж отвезет их в дом усопшей, где можно будет выпить виски со льдом и поговорить о своих проблемах.

– Сынок, отвезешь меня домой?

Дороти не такая, как они. Я уже говорил Аннет, что миссис Бальмонт самая одинокая из всех, с кем мне приходилось работать. Живой памятник состраданию. Я не хочу, чтобы она пропускала через себя чью-то смерть. Не хочу, чтобы Дороти обнимала свой фотоальбом каждую ночь, думая, будто это что-то изменит.

Воспоминания тянут вниз, подобно необратимости, утаскивающей за собой южное солнце.

Когда гроб опустили на дно могилы, и работники принялись его закапывать, Дэл что-то буркнул себе под нос.

– Я сделал все, что мог. Веселитесь.

С кем ты разговариваешь?

– С бабушкой твоей. Отвези Дороти домой и отправляйся к Каталине. Тебя ждет сюрприз.

"Langoth". Если вы не слышали об этой конторе, значит, вы думаете, что счастливы. Либо уже были клиентом компании "Лэнгот". Название было предложено автором идеи о "затирании памяти", Полом Маккалебом. Во время презентации своего метода, который в научных кругах именуют "моделирование диссоциативной фуги и ретроградной амнезии с помощью электросудорожной терапии", он рассказал, почему выбрал именно этот термин

" Лэнгот – это староанглийское слово, которое означает специфический вид тоски. Человеку могли привидеться бог, райские кущи, или же огромное око в стене его спальни. То, чего не было на самом деле. Никогда. Плод воображения. Но всю оставшуюся жизнь он ищет знаки, записки, намеки на то, что когда-нибудь вновь встретится с увиденным"