Тяжелый дождь - [Тяжелый дождь]

– Не оправдывайся, пойдем вниз, я брошу шмотки сестры в машинку. У меня хорошие новости.

Хорошие новости от Дэла. При всем надуманном уважении, ожидать подобного от него не приходилось. Хотя и в Сахаре шел снег. В феврале семьдесят девятого.

Каталина прекрасна. Ее главное достоинство – молчание. Она не осудит тебя и не станет упрекать. По крайней мере, вслух. Как та Венера с картины, она ничего не говорит, но все ее тело несет определенное сообщение.

Я хочу трахать Венеру. И видеть на ее затылке сестру Дэла.

Эти потухшие глаза.

Парить в красном луче, засаживая все глубже и ритмичнее, вдыхая аромат розового пепла. Вознестись над невзгодами.

У кармы жуткое похмелье.

За все мои проступки я получил возможность левитировать. Вселенская несправедливость, божий просчет, как угодно.Но суть заключается в том, что "хорошо" и "плохо" поменялись местами.

Дэл включил стиральную машину и повернулся ко мне:

– Так вот, друг мой, новость номер раз: один из детских домов скупает практически все мои изделия. Не правда ли здорово? Виварий сам нашел меня.

Что ты имеешь…

– Не перебивай. Вторая новость: Каталина кое-что шепнула мне на ухо.

Что?! Это же… прекрасно!

– Нет, друг, это хреново. Еще в лечебнице она сказала что-то вроде "наконец-то я умру", и потом вновь замолчала.

Я потерял точку опоры. С какой стороны тогда это – хорошая новость?

– Для тебя – хорошая. Отчаявшиеся девушки – самые доступные. Но знай, парень, если с ней что-нибудь случится, я лично вырву твою мошонку к ебеням и пожарю на углях миссис Бальмонт. Через час будь в гостиной.

Дэл широко улыбнулся, хлопнул меня по плечу и удалился. Что обычно чувствует мужчина, когда с ним разговаривают в подобном тоне? Злость, отвращение, гнев? А я на секунду испугался. Я хочу сказать, что представил, как по мне проезжает дерьмовый минивэн Версо со всей его системой сидений Изи-Флэт-Севен. И клянусь честью Дороти Бальмонт, я почувствовал, как в мою сторону повеяло холодом из того саркофага, в который так беззаботно заглядывает Купидон.

С глазу на глаз. В упор. Знаете, что сказал Дэл, когда усадил нас с Каталиной друг напротив друга?

– Ну, все, ребят, я вас покидаю. У меня много дел. Веселитесь.

Поцеловал сестру и удалился. А я теперь должен развлекаться в компании немой девушки. Вокруг эти раскрашенныеглиняные поросята, стеклянные орхидеи, пластмассовые сундучки и глаза моей любовницы. Что обычно делают в таких ситуациях? Шутят? Начинают разговор с какой-нибудь пик-ап уловки? Да, именно. Но не тогда, когда целью является неодушевленный предмет, который я обязан поиметь в соответствии с условиями, прописанными в контракте.

Вы никогда не думали, что у господа-вашего-бога тоже есть желтая повязка?

Чтобы его видели. Распознавали в толпе божков.

Я мог бы с легкостью поднять Каталину и перенести в любое другое место. Это называется перестановкой мебели. Предметы меняют свои координаты в зависимости от желания хозяев. Наглядный пример материализации мысли. Сестра Дэла очень органично смотрелась бы на новой кровати. Совершенно голой. И чем дольше я смотрю в ее глаза, тем отчаяннее мне хочется сорвать с нее одежду. Почему мужчины любят резиновых кукол? Власть. Силиконовые влагалища, голова которых никогда не болит. Эластичные рты, которые не роняют пустые слова.

Вы представляете, как ваш спаситель поправляет свою повязку, берет трость и шагает в направлении автобана?

Фейерверк противотуманных фар.

Но зрачок не сужается.

– Не хочешь чего-нибудь выпить? Я принесу чай, посиди здесь.

Проходя мимо Каталины, я положил руку ей на плечо. Тактильная информация. Располагает любого собеседника. Но в этот момент она схватила мою руку и потянула к себе. Горячий воздух на губах. Два маленьких голубых окна в закрытый мирок, светящихся в лучах восходящего солнца. Одна бровь слегка приподнята. Спонтанная немая сцена. Каталина будто просит помолчать вместе с ней, не предлагать ей чаи, не ходить никуда. Молчать за компанию. Каждый раз, когда она вдыхает, набирает полные легкие, мне кажется, она вот-вот что-нибудь скажет. А я стою, согнувшись пополам, и считаю выдохи.

Пять. Шесть. Семь.

Как тот старик на автобане отсчитывает шаги. Или внедорожники, уходящие от столкновения.

Каталина потянула сильнее. Я сел рядом, но мою руку она не отпустила. Килотонны тактильной информации. На расстоянии пальца начинаешь воспринимать человека органолептически. Ее аромат играет со мной. Я сижу в филармонии. Ноты листьев фиалки, калабрийского бергамота и розы стремятся к обертонам. Весь классицизм разбивается о лоу-питч итальянского бергамота, сандала и ванили. Теноровый регистр жасмина и абрикоса ослепляет меня. Я не вижу лица Каталины, но понимаю, что мне хочется ее поцеловать.