Александр Севастьянов: Новая инквизиция

Пора подвести итоги небольшому, но важному отрезку времени в жизни России. Президент Владимир Путин под бурные, продолжительные аплодисменты уходит в отставку. Чем будет помянут он в учебниках по истории России лет через пятнадцать?

Наверное, прежде всего припомнят что-нибудь хорошее: например, очередное временное замирение Чечни, физическое уничтожение главных чеченских полевых командиров. Вероятно, к этому добавится укрепление централизованной власти в России – механизма, без которого в огромной стране невозможно вести осмысленную долгосрочную политику. Возможно, вспомнят и о попытке реанимировать военно-промышленный комплекс, об успехах, хоть и скромных, в деле создания новых вооружений. Наверняка упомянут возросшую самостоятельность во внешней политике, разрушение жесткой привязки к дурному американскому внешнеполитическому курсу, характерной для правления Ельцина…

Боюсь, однако, что резюме будет не только комплиментарным. Авторам учебника, если они захотят быть честными и объективными, придется сказать и о главном негативе путинского правления – о попытке вернуть в Россию тоталитарное полицейское государство, о создании новой инквизиции в борьбе с политическим инакомыслием. Как тот рабочий оборонного завода, из рук которого вместо конверсионной мясорубки все время невольно выходил автомат Калашникова, чекист Путин не смог воспроизвести в России ничего, кроме, увы, чекистского режима.

30 октября 2007 года Владимир Путин посетил «расстрельные рвы» в Бутово, стоял со свечой в храме, выстроенном в память людей, невинно убиенных его предшественниками-чекистами, говорил замечательные слова о правах человека, о важности свободы слова. Долгие дни потом по всем экранам растекались славословия подхалимов и лизоблюдов всех калибров по адресу президента, столь глубоко (якобы) проникшегося правозащитной проблемой.

Меня же, хорошо по роду деятельности знакомого с реальным положением дел в путинской России, тошнило от этого чудовищного лицемерия, от созерцания пропасти между праведными словами президента Путина, сказанными с экрана на весь мир, и неправедными делами его подручных и однокашников, за которые он в ответе.

Чтобы не быть голословным, приведу краткий очерк тревожащей общество тенденции, возникшей именно в путинское правление, «раскрутка» которой ведет нас прямо к вышеназванному скверному итогу.

Когда «демократы» в 1985-1991 гг. повели наш народ на штурм коммунистических твердынь, они, разумеется, говорили ему не о губительных последствиях дележки народной собственности, а о прелестях демократических свобод. И главная движущая сила российской буржуазно-демократической революции – интеллигенция, изголодавшаяся по тем свободам, – не могла не откликнуться всей душой на эти обещания, не могла не заглотить эту наживку. И первые годы новый режим, казалось, эти обещания держал: новая Конституция России гарантировала все демократические свободы в полном объеме и в соответствии с Всеобщей декларацией прав человека и гражданина и с другими аналогичными международными документами. С оговорками, но свобода слова и печати на какое-то время достигла небывалых в России высот, пышным цветом расцвела многопартийность вкупе с множеством старых и новых религий, митинги и демонстрации проводились по вполне демократическому обряду и т.д. – словом, можно было поверить, что мы и впрямь движемся к нормальному политическому бытию.

Движение это оказалось обманным. Постепенно, в несколько приемов, на демократические права и свободы оказалась наброшена прочная сеть ограничений и запретов, почти полностью их аннулировавшая. А ведь после того, как нашу страну разорили, унизили, ограбили, после того, как наш народ низвели в целом за черту бедности, права и свободы человека и гражданина – это единственное, что нам оставалось в утешение! Однако от них сегодня мало что сохранилось. Наживка, на которую клюнуло российское общество конца 1980-х, разложилась, и обнажился голый крючок антирусского геноцида.

Выборы превращены в фарс на манер советских выборов без выбора, организация референдума обставлена такими ограничениями, которые делают его неосуществимым. А ведь выборы и референдум – это, по Конституции, и есть формы народного волеизъявления как высшей власти страны!