Мишель Уэльбек - Карта и территория (La carte et le territoire)

– И что ты собираешься делать? – спросил Фербер, пытаясь сменить тему. – Останешься в Париже?

– Нет, переберусь в Бретань. В дом, где жили родители до переезда в Париж.

Вообще-то там для начала требовался основательный ремонт. Удивительно, подумал Жаслен, что эти люди, принадлежавшие его прошлому, недавнему прошлому и даже совсем недавнему прошлому – его собственные родители, – прожили практически всю жизнь в условиях, которые сегодня кажутся неприемлемыми: без ванной, душа и хоть сколько-нибудь приличной системы отопления. Элен все равно должна была доработать ученый год, так что до конца лета они переселиться не смогут. Мастерить он не любит, признался он Ферберу, а вот садовые работы – это да, он с радостью предвкушал, как они будут возделывать огород.

– И потом, – улыбнулся он, – я собираюсь читать детективы. Пока я работал, у меня до них руки не доходили, постараюсь начать теперь. Но американцев я читать не хочу, а такое впечатление, что, кроме них, никого нет. Ты никакого француза не можешь мне посоветовать?

– Жонке, – не задумываясь, ответил Фербер. – Тьерри Жонке. Во Франции он, мне кажется, лучше всех.

Жаслен записал фамилию в блокнот, как раз когда официант принес ему жареного морского языка. Кормили тут вкусно, говорили они мало, но ему приятно было посидеть с Фербером напоследок, и он был благодарен ему за то, что тот не произносил банальностей вроде того, что они обязательно увидятся и будут на связи. Он уедет жить в провинцию, а Фербер останется в Париже, станет хорошим полицейским, очень хорошим полицейским, и наверняка получит звание капитана до конца года, чуть позже – майора, а там, глядишь, и комиссара; но скорее всего они больше никогда не встретятся.

Они засиделись в ресторане, все туристы уже ушли. Жаслен доел десерт – шарлотку с засахаренными каштанами. Солнечный луч пробрался между платанами и осветил площадь, какая красота.

– Кристиан, – нерешительно сказал Жаслен и, к своему изумлению, заметил, что голос у него слегка дрожит, – обещай мне одну вещь: не забрасывай дело Уэльбека. Я знаю, что теперь это уже не очень-то от нас зависит, но я бы просил тебя периодически дергать парней из Управления по искусству и сообщить мне, когда они до чего-то докопаются.

Фербер кивнул, обещая.

Шли месяцы, по обычным каналам никаких следов картины не обнаружилось, и вскоре стало очевидно, что убийца был не профессиональным вором, а коллекционером, который действовал в собственных интересах, не собираясь расставаться с краденым. Это был худший вариант, но Фербер продолжал опрашивать больницы, расширив ареал поисков до частных клиник, хотя не все из них снизошли до ответа; использование специального хирургического оборудования осталось их единственной серьезной зацепкой.

Дело раскрыли только три года спустя, и то случайно. Патрулируя на автостраде А8 между Ниццей и Марселем, группа жандармов попыталась перехватить «порше-911 каррера», мчавшийся со скоростью 2ю км в час. Водитель обратился в бегство, и его задержали уже на подъезде к Фрежюсу. Выяснилось, что машина краденая, водитель пьян, а кроме того, полиции хорошо известна личность преступника. Патрика Ле Браузека* не раз осуждали за банальные и сравнительно мелкие правонарушения – сутенерство, нанесение увечий, но молва настойчиво приписывала ему загадочное пристрастие к незаконной торговле насекомыми. На свете существует более миллиона видов насекомых, и каждый год ученые открывают все новые и новые, особенно в экваториальных регионах. Некоторые состоятельные любители готовы заплатить значительные суммы, и даже очень значительные, за хороший редкий экземпляр – в виде чучела или, что еще лучше, живьем. Отлов и тем более экспорт этих тварей подчиняется строгим правилам, которые Ле Браузеку удавалось до сих пор обходить – его ни разу не поймали с поличным, а регулярные поездки в Новую Гвинею, Гайану или на Суматру он оправдывал любовью к джунглям и дикой природе. Он и на самом деле был по натуре искателем приключений, причем довольно отчаянным: в одиночку, без проводника, забирался в самые опасные на планете джунгли и пропадал там иногда неделями, не имея при себе ничего, кроме какой-никакой провизии, боевого ножа и таблеток для очистки воды.

* Патрик Ле Браузек (род. 1950) – действующий французский политик, член компартии Франции.

На этот раз у него в багажнике обнаружили чемоданчик, обитый мягкой кожей с многочисленными отверстиями для воздуха; дырочки были еле заметны, и на первый взгляд он мог сойти за атташе-кейс руководителя среднего звена. Внутри же, разделенные перегородками из плексигласа, копошилось штук пятьдесят насекомых, среди которых жандармы тут же опознали сколопендру, паука-птицееда и гигантскую уховертку; остальных определили через несколько дней, в Музее естественной истории Ниццы. Они направили список специалисту, единственному, надо сказать, во Франции специалисту по такого рода преступлениям, который наскоро прикинул: по рыночным ценам все вместе тянуло на сотню тысяч евро.