Володя Злобин - Финики

- Вы же понимаете, что те русские, которые не примут ислам, обречены на деградацию. Только ислам может выступить нравственной защитой от вымирания нации.

Бенито Муссолини говорил: "Больше врагов - больше чести". Теперь я знаю: "Больше врагов - больше пиздюлей". Поэтому родители отправили меня в школу на год позже, чтобы меня никто не бил. С этим еще можно было смириться, но почему мы пришли на встречу с исламофашистскими упырями только вчетвером?

Проклятая жизнь.

Я пью пиво для того, чтобы потом сделать из пустой бутылки коктейль Молотова. Это философия моей разгромленной жизни. Как-то раз мы напали на какого-то южного мужика, у которого в кошельке оказалась фотография азиатской дочки. Нашему удивлению не было предела, ведь маленькая счастливая деточка была запечатлена на фотографии в своем туземном детском садике верхом на ишаке. Я готов вам поклясться Вселенной, что видел это собственными глазами! Есть теория, что узбеки насилуют всяких старушек, потому что они очень похожи на их матерей. Интересно, такого культурного будущего хотят для русских мусульмане?

Слава как-то сказал мне:

- Будь как Васко де Гама!

- Что, я должен обогнуть Африку?

- Нет, ты должен топить корабли с исламскими паломниками, которые следуют в Мекку!

Тогда я порадовался. А теперь я сижу в окружении этих паломников, которые ненавидят мой собственный народ и считают это великим подвигом борьбы. Они жалкие неудачники, которых разберёт на косточки любой самодостаточный человек. Кроме того, я заметил, что больше всего про монголоидных русских кричат как раз обладатели черных волос и карих глаз. Мне-то было без разницы на фенотип, главное, чтобы у человека был внутренний стержень, а не стопроцентная нордическая внешность. Помню, когда-то на это сетовал Юлиус Эвола, справедливо обвиняя нацистов в том, что они были биологически зациклены на внешности, совсем не учитывая человеческий дух, и приводил в пример скандинавов.

Глядя на окружающих меня людей я понимал, что их расовую неполноценность докажет даже гречневая каша.

Грозный исламофашист с величавым славянским ником и чёрными глазами, выпив чарку водки, возносил два пальца во славу Аллаха. Теперь я знал, в каком состоянии делаются эти фотографии. Нет, я решительно не понимаю, почему больше всех кричат о неполноценности русских именно те, кто не обладает даже светлым цветом кожи? Это какая-то банальная иллюстрация примера из учебника психологии. Потом начинается спор, где меня пытаются перетащить на сторону исламистов, гитлерофапов, правых анархистов, экологистов и ещё какой-то ванны с дерьмом. Начинается он с приевшейся копрофилийной темы. Мне говорят:

- Ты только представь: в вашей России несколько миллионов мигрантов.

- Ну?

- И они каждое утро срут на твоей земле.

Это откровение пронизывает меня насквозь.

- И что?

- Получается, вся ваша Россия засрана таджикским говном, обосанна киргизами и оплевана китайцами. Получается, вы, русские живёте среди чужого кала. Вы нечистоплотны. Ты понимаешь?

Да, я понимал. Полученное знание давило мне на плечи всей своей ответственностью. Их было больше, чем нас. Поэтому нельзя было схватиться за ножи и нарисовать этим ублюдкам улыбку Джокера от уха до уха. Пожизненный срок за убийство шести говнюков? Нет, я не настолько безумен. Я настолько терпила. Когда совершенно противные мне люди начали оскорблять то, что я часто и сам поливал руганью, мне стало ясно, что кто-то из нас ошибается. И я, следуя завету Бенито Муссолини, вовсе не был ни мертвецом, ни глупцом. Стоило радикально пересмотреть заплесневевшие взгляды на жизнь. В ужаснейшем настроении Слава, я и Алиса выплеснулись на улицу.

- А где Шут?

Алиса сплюнула, и этот ее плевок был для меня также сумасшедшее ценен, как и она сама. Её слова были прекрасно злы:

- Горшок остался вместе с этими мудаками.

Впервые обретённая девушка сделала меня даже счастливей, чем возможная белая революция. Правда, я был болен тем эгоистичным типом счастья, которым сразу же хочется поделиться с другими, чтобы все, кто отпускал в твой адрес скабрезные шуточки, умылись завистливыми слюнями. Поэтому я решил познакомить девушку с родителями.

Когда смотришь на мир по-новому, то замечаешь тысячу изменений. Решив купить что-нибудь к чаю, мы с Алисой зашли в русский кондитерский магазин, где я когда-то, поддавшись пропаганде Славы, стал отовариваться. Каково же было моё удивление, когда за прилавком оказалась очередная чёрная харя. Та же картина повторилась и в следующем магазине.