Феликс Аксельруд - Испанский сон

— Вы говорите о…

— Смелее! — ласково поощрил князь.

Хотя образ отрубленных пальцев отнюдь не покинул Марину, ее губы улыбнулись сами собой.

— Ну конечно же, это Норвегия! как я сразу не догадалась… Ведь она отделилась от Швеции действительно мирным путем; и вряд ли это глобальная перемена… А поскольку королевская фамилия была пресечена, то и пришлось позвать на трон Карла, принца датского, разумеется переименовавши его соответственно в короля Хаакона VII. Да, ваше сиятельство, — задумчиво произнесла она, — это явно удачный пример реставрации… иначе черта с два чопорные англичане выдали бы за него королевскую дочь (хотя, впрочем, король Эдуард тогда был всего лишь Принцем Уэльским). Однако, ваше сиятельство, — спохватившись, нахмурилась Марина, — неужели вас не смущает последующее… я имею в виду неожиданный фортель внука этого Хаакона, то есть нынешнего короля Харальда… ну, что он взял в жены простолюдинку по имени Соня?

— Сказать по правде, очень даже смущает, — сказал князь; — флегматичные норвежцы могут такое выдержать, а горячим русским парням палец в рот не клади. Потому-то я и говорю совсем о другом примере, покамест без мезальянсов и гораздо более позднем… о примере, который, можно сказать, на памяти ныне живущего поколения.

— Ага, — сказала Марина с некоторой досадой, как студент на экзамене, не ответивший с первой попытки на не столь уж сложный вопрос. — В таком случае, это…

— Испания, — сказал князь слово, уже мысленно произнесенное ею. — Да. Теперь ты видишь: с одной стороны, твой эротический полигон, с другой стороны, чужой государственный опыт. Тебе предстоит сплавить два в одно, — он энергично тряхнул руками, отчего широкие рукава мантии взлетели двумя голубыми птицами. — Ты поедешь в эту страну; ты будешь снабжена связями; ты займешь высокое положение, с которого будет широкий обзор; ты получишь доступ к лучшим представителям испанского общества и государства… кстати, именно затем тебе было рекомендовано посещать католическую церковь — не последний штрих в твоем образе, который мы создадим…

— Как? — воскликнула Марина. — Уехать?

— Ну да, — запросто, как-то по-свойски откликнулся князь, в очевидном и сильном удивлении ее неожиданной, даже невозможной реакцией. — Это входит в план… но в чем дело, Мария? Тебе плохо? Ты ужасно бледна!

— Ваше сиятельство…

Марина вылетела из кресла, как из катапульты, и бросилась на колени перед столом.

— Ваше сиятельство… не губите!

Она зарыдала.

— Один раз я уже… была лишена того… без чего жить не могу, — стенала она, давясь слезами, — да не один раз, а целых три… Три! Не могу больше… не хватит меня, хоть костром жгите… хоть чем… нет! нет!!!

Отшвырнув мантию, мешающую движениям, князь неловко, припадая на обе ноги, выбрался из-за стола, схватил Марину, приподнял мощными своими руками, водворил в кресле; раскрыл дверцу посреди стеллажа, достал воды со стаканом, воротился к Марине и силой заставил сделать пару глотков, затем, глотнув и сам оттуда же, сбрызнул изо рта ее лицо, а после, подумав, вылил остаток воды ей прямо на голову.

— Ну? — вопросил грозно. — Пришла в себя?

— Не могу, — шептали губы Марины.

— Смотри, — сказал князь, — сейчас отхлещу по щекам, как истеричку… а рука у меня тяжела.

— Не надо… по щекам… — испугалась Марина, — я сейчас… сейчас…

Князь посмотрел — ничего страшного вроде… успокоился, вернулся обратно за стол, надел мантию и сел в свое кресло. Покряхтев с досадой и как бы по-стариковски (что никак не соответствовало ни возрасту его, ни обнаруженной физической кондиции), выдвинул из стола ящик и достал оттуда курительные принадлежности — серебряную зажигалку, пепельницу и непочатую пачку сигарет. Вскрыл пачку, буркнув себе под нос краткое злое ругательство. Типа, с таким трудом бросил было курить… и — на тебе, прямо-таки вынуждают.

Марина похлюпала носом, из набитой книгами сумки достала платок, пару раз крепко высморкалась, игнорируя политес напрочь, затем убрала платок и достала на сей раз пудреницу с зеркальцем. Посмотревшись в зеркальце, она лишь тихо вздохнула и постаралась вжаться в кресло подальше, одновременно полуотворачиваясь от стола, опуская очи долу и тщетно пытаясь привести в порядок растрепанные волосы.

— Но, ваше сиятельство, — воскликнула она неожиданно сама для себя, внезапно осознав происшедшее, — вы, значит, можете ходить? Я думала, вы…

Она замялась, осознав вслед за тем и деликатность вопроса.