Феликс Аксельруд - Испанский сон

— Да, мэм.

— Не называйте меня «мэм».

— О’кей, Сэнди.

— Расслабьтесь, для волнения нет резона: из ваших ответов будут выбраны только самые удачные, секунд на двадцать пять; и вообще мы смонтируем все в лучшем виде. Вопросы есть?

— Нет.

— Прекрасно. Советы окончены. Вальдемар, приготовиться к записи. Даю обратный отсчет: три, два, один… Hi, Вальдемар! — бодро сказала Сэнди.

— Hi! — сказал Вальд.

— Куда вы летите?

— В Лас-Вегас, Невада.

— Как драматично! Неужели вы надеетесь долететь без единой посадки?

— Все в руках Господа.

— Стоп, еще раз; ваша реплика не должна побуждать атеистов переключить канал. Как драматично! Неужели вы надеетесь долететь без единой посадки?

— Мы просто уверены в этом.

— Тогда вы летите в нужное место — в страну уверенных в себе мужчин… — Сэнди хихикнула. Вальд громко рассмеялся, не поняв почему, но почувствовав, что так надо. Венди показала большой палец, и Вальд обрадовался, что угадал.

— Является ли ваш полет формой протеста?

— Отнюдь.

— Какова, в таком случае, его цель?

— Чисто развлекательная. Хотим вдохнуть свежего воздуха и выиграть в казино доллар-другой.

— Здорово! Мы присоединимся к вам в Вегасе. А что за надписи на вашем воздушном шаре?

— Это названия спонсоров полета — крупных операторов российского рынка.

— Вы считаете, в условиях экономического кризиса в России этим корпорациям можно доверять?

— На все сто! — сказал Вальд, сложил пальцы колечком и выразительно потряс ими в воздухе.

— Представьте нам вашу маленькую птичку.

— Это Ники. Ники, улыбнись…

— Хороший, хороший Ники… Что он делает в полете?

— Жрет концентрированную люцерну, — ухмыльнулся Вальд, подумал, не посмеяться ли, решил, что это будет некстати, и добавил: — А вообще-то это наш талисман.

Возникла небольшая пауза. Сэнди и Венди негромко посоветовались.

— Исключите люцерну, — попросила Сэнди. — Хороший, хороший Ники… Что он делает в полете?

— Это наш любимый талисман!

— Это утерянная историческая традиция, — встрял снизу Сид. — Знаете, кто первым в истории поднялся на воздушном шаре?

— Монгольфье?

— Овца, петух и утка. Это было в 1783 году.

— Вот оно что… А когда полетел первый страус?

— Первый — наш, — твердо сказал Вальд.

— Ну и ну! — воскликнула Сэнди. — Спасибо… Увидимся позже, Вальдемар.

— Отлично, Вальдемар, — сказала Венди, — вы прирожденный шоумен. Сид, приготовиться. Начали!

— Сид, — громко спросила Сэнди, — это правда, что вас хорошо знают в Европе?

— Не только в Европе, — гордо сказал Сид, — на островах тоже. Я международная звезда.

— Что ж, — не без иронии сказала Сэнди, — я надеюсь, что вы станете звездой в Штатах тоже.

— Спасибо, мэм.

— Стоп! Я просила не называть меня «мэм». Я надеюсь, что вы станете звездой в Штатах тоже.

— Спасибо, мисс… Постараюсь полностью оправдать ваши надежды!

— Как долго вы готовили полет?

— Мы его не готовили. Обратите внимание, это первый в мире полет, начавшийся вообще без подготовки.

— Неужели? Это звучит невероятно! А почему вы летите на крыше вашего автомобиля?

— Это не мой. Я просто хотел…

— Правда ли, что вы первый в мире человек, который путешествует на воздушном шаре вместе со своим автомобилем?

— Нет. В 1986 году, во время фестиваля…

— Зачем вы взяли в полет свой автомобиль?

— Чтобы не пользоваться услугами рент-а-кара.

— Отличная идея! А почему вы летите на его крыше?

— Спросите об этом лучше у нашего страуса!

Раздался дружный смех — как по команде.

— Сид, вы загадочный человек, — сказала Сэнди, отсмеявшись. — Что вы думаете о Монике Левински?

— Лично вы мне нравитесь больше.

— Вы хотите сказать, что у президента Клинтона плохой вкус?

— Вовсе нет; просто он не был знаком с вами.

Сэнди опять покатилась со смеху. Вальду показалось, что этот смех — уже не для передачи.

— Спасибо, Сид. Увидимся позже!

— Класс, — громко шепнула Венди. — Сид, мы твои.

— Запись окончена, — сообщила Сэнди. — Вальдемар, Сид, поздравляем вас; отличный материал, отличное начало нашего сотрудничества.

— Что теперь? — спросил Вальд. — Позиция номер два в списке: «условный эфир»; мне это не очень понятно.

— Это просто означает, что если вы в состоянии связать пару слов, то нам дадут минуту прямого эфира.

— А мы в состоянии?

— Кажется, да, — сказала Сэнди, — но все решит проверяющий. Главное для нас — сколько зрителей в течение нашего сюжета переключатся на другие каналы, а это, само собой, будет ясно лишь после трансляции. Мы известим вас своевременно, Вальдемар. Увидимся позже.