Энтони Берджесс - Восточные постели

— Я знаю, что вела себя плохо, знаю, что грешила, но никогда никому не сделала ничего плохого. Пожалуйста, Боже, пусть они поправятся, и я больше не буду пить, не буду ходить на танцы, честно, буду хорошей. Никогда больше ни с кем спать не буду, обещаю. Пожалуйста, пожалуйста, пусть они поправятся.

Розмари прочитала по-английски «Богородице, Дево» и несколько слов из «Исповедуюсь» по-латыни Помолилась святому Антонию, ткнувшись в своем невежестве не в ту дверь, и Цветочку. Но жизнь не шевельнулась в оцепеневших тельцах, а не находившие покоя кошки мяукали и обнюхивали неподвижных кошек.

Тут послышался приближавшийся автомобиль, заскрипевшие тормоза.

— Ох, нет, — сказала Розмари, прикрывая руками крест-накрест свою наготу, — ох, нет. Рано он, слишком рано. — А потом: — Надо спешить. Лучше пойду, я должна, обещала. И бригадир на танцы придет. Будет гала-представление. Ох, мне надо спешить. Может быть, им станет лучше, когда я вернусь. Ох, Боже, пожалуйста, пусть им станет лучше, а я выпью всего два раза. Три, — поправилась она. И бросилась в спальню краситься. В спальне услышала преждевременный стук, потом открылась парадная дверь.

— Том, вы рано, — крикнула она. — Выпейте. Я скоро. — И добавила: — Посмотрите на моих бедных кисок. Я за них до смерти переживаю. — Из гостиной не прозвучал сердечный английский ответ, не звякнул стакан с бутылкой. — Джалиль, это ты? — подозрительно крикнула она. — Я велела, чтоб ама тебя не пускала. Нечего тут Оставаться, потому что я ухожу. Вот так вот. — Но не слышалось ни астматического хрипа, ни предложения повеселиться. Еще больше преисполнившись подозрений, она во что-то завернулась и выглянула в дверь. Кто-то хлопотал на полу, заботливо наклонившись к больным животным.

— Ох, Вай, — крикнула Розмари, выходя с облегчением, ненакрашенная, волосы кое-как. — Ох, Вай, вы пришли, слава Богу. Услышана моя молитва. Бог услышал, святой Антоний услышал. Ох, слава Богу. Услышали. Никогда больше не буду пить. Сто пятьдесят раз четки переберу. Я исправлюсь, обещаю.

Вайтилингам ничего не сказал. Действовал деловито, умело обращаясь с пузырьками и шприцем. Но один раз нарушил молчание, проговорив:

— Кошачий. Кошачий. Кошачий энтерит. Им болеют кошки в кампонгах. Болезнь распространяется.

— Ох, благослови вас Бог, благослови вас Бог, Вай. Пока вы заняты, я оденусь. А то опоздаю. Том скоро явится. — И метнулась обратно к своим баночкам с кремом, к туши для ресниц, к помаде. — Я знала, — сказала она между взмахами помады, — что вы… меня… не подведете. — Ответа не было. А вскоре раздалось тук-тук-тук, парадная дверь сердечно распахнулась, прозвучало сердечное приветствие.

— Привет, детка. Рози, вы где? — А потом: — Ох, прошу прощения. Я вас не заметил. Вы, наверно, ветеринар.

— Минуточку, Том, дорогой, — пропела Розмари. — Только причешусь. Окажите услугу, принесите мне платье.

— Не уверен, что могу доверять себе, ха-ха-ха. Мы с вами наедине в спальне, а?

— Какой вы гадкий, Том.

Но майор Анстратер, джентльмен, вскоре вернулся в гостиную, вежливо наблюдая за немыми руками тихого коричневого мужчины на полу. Майор Анстратер не особенно любил кошек, будучи собачником.

— Теперь с ними все будет в порядке? — вежливо спросил он.

— Ежедневные инъекции, — сказал Вайтилингам. — Тогда может быть.

Анстратер недолго пробыл в Малайе. И приписал эти рубленые телеграфные фразы робости мужчины при встрече с представителем высшей расы. И попробовал подбодрить беднягу.

— Жарко для этого времени года, — сказал он.

Вайтилингам кивнул, поднялся, положил инструменты.

— Жарко, — согласился он.

— У меня золотистый лабрадор-ретривер, — сообщил Анстратер. — Дома, в Англии. Вы собак любите?

— Некоторых.

— Кое-кого забавляет, что китайцы прозвали нас «беговыми собаками», — сказал Анстратер. — Видно, не понимают, что это фактически комплимент. — И посмеялся. — Собака — животное благородное.

— Да.

— Мы будем рады, когда все это кончится, — сказал Анстратер. — Война чересчур затянулась. Война, впрочем, не настоящая. До тех чертей не доберешься. Джунгли — просто кошмар.

— Кошмар.

— Ну вот, Том. Вы закончили, Вай? Я вам так благодарна, так благодарна. Так рада, что вы вернулись. Мы все гадали, что с вами случилось. По-моему, ваша мать беспокоилась. Она уже уехала. Так обрадуется, что вы живы. Тут столько новостей, Вай. Завтра придете? Благослови вас Бог. Ну, теперь нам надо лететь. Нельзя заставлять бригадира ждать.