Энтони Берджесс - Восточные постели

Темпл Хейнс был хорошо осведомлен о естественных речевых процессах и фактически дал Аруму гаму новый голос. Вот как это было: Арумугам обличал британскую несправедливость (в ретроспективе, надо признать) за пьяным прощальным, устроенным для кого-то обедом. Темпл Хейнс, наслаждаясь легким холодным пивом за столиком вдалеке от компании, услышал его и клинически заинтересовался. Арумугам мчался домой с вечеринки на новом мотоцикле и довольно серьезно разбился. Вскоре после аварии ехал Темпл Хейнс в своем фургоне и нашел стонущего в собственной крови Арумугама. Темпл Хейнс попросил помощи у малайцев в ближайшей пальмовой лачуге аттап и отвез Арумугама в больницу. Лежа под резким светом на столе в травматическом отделении, Арумугам все время стонал:

— Умираю. Я это не по правде говорил про британцев. Вы англичанин. Простите. — Его высокий голос казался Хейнсу пролептически херувимским.

— Я не англичанин, — поправил Хейнс. — Ну, потише теперь. Скоро вы будете в полном порядке. — Больничный помощник-малаец изо всех сил яростно зашивал скальп Арумугама; другой малаец, помягче, но не столь эффективно, обмывал грязной водой раны на теле Арумугама.

— Все равно, простите меня, — говорил Арумугам. — Простите перед смертью.

— Вы не умрете.

— О нет, я должен умереть, должен. — Арумугам закатил под светом большие глаза. — Я высказывался против британцев. Британский мотоцикл отомстил. — Он еще был очень пьян.

— Ну, потише теперь. Я сам высказываюсь против британцев.

Пока Арумугам выздоравливал в палате второго отделения, Хейнс часто приходил, приносил в подарок сласти, номера «Лайфа» и «Тайма». Арумугам с восторгом узнал, что американцы однажды по-настоящему сражались с британцами и победили. И рассказал Хейнсу о страданиях тамилов Джафны под британским игом, а Хейнс рассказал ему о Бостонском чаепитии [37] В декабре 1733 г. в ходе борьбе североамериканских английских колоний за независимость члены организации «Сыны Свободы» проникли на английские корабли в Бостонском порту и выбросили в море 342 сундука с чаем. . А потом Хейнс, ведя взаимную болтовню, тайком применил несколько терапевтических приемов, попросив Арумугама почитать вслух и посоветовав определенные способы голосовой работы. Скоро, поразительно скоро, статьи в «Лайфе» и язвительные биографии в «Таймc» зазвучали мужественной музыкой, в которую сам Арумугам сначала отказывался поверить.

— Теперь я понимаю, — гудел Арумугам. — Это психологическое. Британцы вынуждали меня быть рабом, и тот голос был голос раба. Раба, — добавил он, — лишенного прирожденных прав. Мы оба страдали, — продолжал он, — вы и я, оба паши народа. Теперь мы мужчины, а не рабы. Вы сделали из меня мужчину. — Он сильно привязался к Хейнсу, облегчив ему работу в определенных кварталах. А на свадьбе Сундралингама шафера Арумугама трудно было удержать от речей. Он даже спел песню под названием «В холодном подвале» из индийского студенческого песенника.

Как-то вечером Сеид Хасан, Идрис, Азман и Хамза сидели в заведении Лоо. Все были одеты в костюмы более спокойных и благополучных времен; кавалерственная дама Клара Батт не совсем таким низким голосом, как у Арумугама, пела «Землю надежды и славы»; выжатое из тропических илотов золото обеспечивало высшему классу комфорт в холодном климате. Костюмы друзей для малайской жары не годились, но они стоически были готовы страдать ради красоты и приличия. К их интересу и радости вошли трое солдат из числа Королевских стрелков точно в такой униформе — штаны водосточной трубой, саржевые куртки до пояса, галстук-шнурок. Прошагали к стойке бара, волоча за собой массу черных волос.

— Эй, Джон, — сказал один из вновь пришедших Роберту Лоо. — Дай-ка нам три пива. — Роберт Лоо рассеянно поднял глаза, отвлекаясь от музыки. — И будь повнимательней, когда с тобой капрал разговаривает, — шутливо добавил парень. Потом этот переодетый капрал барственно оглядел других посетителей, перехватил взгляд Сеида Хасана и его приятелей. — Ух ты, — сказал он, — и тут стиляги. Кто б мог подумать, что встретит стиляг-ниггеров? — Он сердечно приветствовал четырех малайских юношей и без приглашения привел свою свежелицую компанию из двух человек к их столу. — Еще стульев, Джон, — бросил он одному из братьев Роберта Лоо. — Мы тут посидим.

— Кто такие стиляги? — робко спросил Хамза.

— Спикаешь по-английски? Стиляги — это вы. И мы тоже стиляги. В старину назывались хлыщами эдвардианскими [38] Стилягами, пижонами (teddy boys) в Англии 1950-х гг. стали называть молодежь, подражавшую моде времен короля Эдуарда VII («Teddy» — уменьш. от Edward), правившего с 1901-го по 1910 г. . Ух, адское тут пекло. Джон, вентилятор вруби, а?