Чак Паланик - Проклятые (Damned)

Леонард, наверное, почувствовал мои сомнения. Он спрашивает:

– Ты в порядке?

В ответ я просто пожимаю плечами. Если вспомнить, как я врала родителям по телефону, настроение лучше не станет.

Ад кажется нам адом именно потому, что мы надеемся найти тут рай, напоминаю я себе.

– Малая, может, повеселеешь, – говорит новый голос.

Арчер незаметно присоединился к нашей компании, и вместо костюма у него толстая папка. Он достает оттуда лист бумаги. Высоко подняв лист, чтобы все увидели, Арчер спрашивает:

– Кто сказал, что мы живем только раз?

На листе напечатано большими красными буквами:

РАЗРЕШАЕТСЯ.

Ты там, Сатана? Это я, Мэдисон. Извини, пожалуйста, мне надо на секундочку отлучиться в прошлое.

Смешно… Я прошу прощения у дьявола.

Лист бумаги у Арчера оказался моей апелляцией. Это такая супер-пупер-форма заявления на пересмотрение, которую Бабетт заполнила за меня после того, как стали известны результаты моего полиграфологического теста. Может быть, мою душу действительно сочли невинной, и власти предержащие решили исправить свою ошибку. Хотя скорее дело в политике: моя власть – рекруты, набранные мной с земли, и моя огромная армия – представляет для демонов такую угрозу, что они готовы меня отпустить, лишь бы не связываться. Отсюда мораль – я больше не должна оставаться в аду. Мне даже не обязательно быть мертвой.

Я могу вернуться на землю, к родителям, и прожить столько лет, сколько мне отведено. Я могу познать радости менструации, деторождения и поедания авокадо.

Единственная проблема: я сказала родителям, что мы встретимся в вечности. Да, конечно, я наплела им, что все мы попадем в рай с Буддой и Мартином Лютером Кингом-младшим, а Тедди Кеннеди будет с нами курить гашиш и все такое… но я просто пыталась их как-то утешить. Честное слово, моя мотивация была достаточно благородной. Я хотела, чтобы они перестали плакать.

Нет, я вполне реально оцениваю слабые шансы своих родителей попасть на небо. И все-таки я вынудила отца пообещать мне, что он будет сигналить из автомобиля не меньше сотни раз в день. Еще я заставила маму поклясться, что она будет постоянно ругаться матом и выбрасывать окурки на улицу. С их солидным стажем такое поведение гарантирует им проклятие. Вечность в аду – все равно вечность, зато мы снова сможем жить всей семьей.

Еще я заставила плачущего папу пообещать, что он никогда не упустит возможность испортить воздух в полном лифте. Маму я уговорила мочиться в каждом общественном бассейне, где она побывает. Божественный закон дает добро на порчу воздуха только в трех лифтах и порчу воды в двух бассейнах. Возрастных скидок не предусмотрено, так что большинство людей попадает в списки проклятых к пяти годам.

Я сказала маме, что она выглядела ужасно красиво, когда вручала эти дурацкие «Оскары», но она должна нажать Ctrl + Alt + D и отпереть двери моих комнат в Дубае, Лондоне, Сингапуре, Париже, Стокгольме, Токио и везде, где они есть. Пусть потом наберет Ctrl + Alt + С, откроет все мои шторы и впустит солнечный свет в эти наглухо закрытые и темные помещения. Отец пообещал мне, что раздаст всех моих кукол, одежду и мягкие игрушки служанкам из Сомали, которые были у нас в каждом доме, – и всем серьезно повысит зарплату. В довершение всего я попросила родителей усыновить всех наших служанок, легально их удочерить и проследить, чтобы эти девушки закончили колледж и стали успешными пластическими хирургами, налоговыми адвокатами и психоаналитиками – и чтобы мама больше никогда не запирала их в туалете, даже в шутку. Мои родители хором закричали в трубки:

– Хватит! Мэдисон, мы обещаем! Пытаясь утешить их, я говорю:

– Если сделаете, как обещали, мы будем жить одной большой и счастливой семьей вечно!

Мои родные, друзья, Горан, Эмили, мистер Плюх и Тиграстик – мы все останемся вместе навсегда.

А теперь, о боги… Меня-то в аду и не будет!

Ты там, Сатана? Это я, Мэдисон. Хотя ты уже и так в курсе. Если верить твоим словам, ты знаешь обо мне больше, чем я сама. Ты все знаешь – а я подозревала, что что-то здесь не так… Наконец мы встретились лицом к лицу.

Мы все одеты в свои хэллоуиновские костюмы, которые на самом деле не костюмы, за исключением наряда Эмили. Бабетт отказывается признавать, что она просто какая-то безвестная покойница. Вместо того она нарядилась в Марию Антуанетту и нарисовала себе на шее неровные черные стежки. Мы стоим на берегу Озера Теплой Желчи и ждем, чтобы нас подбросили в Реальную Жизнь, где можно запастись сладкими-пресладкими конфетными богатствами.