Тонино Бенаквиста - Укусы рассвета

Я получил затрещину в тот миг, когда из любопытства нагнулся к бардачку; моя голова стукнулась о лобовое стекло. Затрещина, даром что от старческой руки, была весьма ощутимой. Дождавшись, когда он сбавит скорость, я набрал в легкие побольше воздуха и осыпал его сморщенную физиономию градом ударов; к концу этой кулачной расправы я почувствовал огромное удовольствие, у меня даже стало легче на душе. Сзади яростно сигналили машины, потом они стали нас объезжать; водители, изрыгавшие проклятия, замолкали при виде его лица с окровавленным носом и подбитыми глазами.

— Это несерьезно, Робер; неужели ты думаешь, что детишки признают тебя — с такой-то рожей? Сегодня вечером тебе надо бы выглядеть поприличнее.

— Я не бросал их! — сказал он, утираясь рукавом. Кровь стекала по его бороде, ему не удавалось остановить ее. А я готов был повторить все сначала.

— Езжайте по улице Риволи и остановитесь возле «Макдональдса».

Увидев вывеску, он затормозил.

— Давайте деньги.

— … Сколько?

— Все что есть.

В конечном счете сумма набралась весьма приличная. Я вышел из фаст-фуда с картонным стаканчиком кофе. Мерзким на вкус, но мне безумно хотелось глотнуть чего-нибудь горяченького, притом не откладывая. Он завел машину, и мы поехали в сторону площади Согласия.

— Вам наверняка известно, что за вами охотятся с самых Штатов, — просто потрясающая история!.. И стоит вам приехать на очередной континент, как там начинаются трагедии. Недаром говорят, что все психиатры слегка того… но вы… вы побили все рекорды.

— Что вы имеете в виду?

— Спокойно, не торопитесь, до десяти вечера у нас еще вагон времени. Вас ищут американцы, но это вы уже знаете. Они хитры, прекрасно информированы, вооружены, терпеливы и вообще большие забавники — они поимели и меня, и моих дружков. Настоящие артисты, просто асы!

— Как же они вас нашли?

— Видимо, они уже несколько недель ищут случая прижать вас к стенке. Они знали, что вы устраивали прием на улице Круа-Нивер. Видели, как ваши люди пропустили нас с Бертраном. Подождали, когда мы выйдем, дождались только меня одного и проследили до моей штаб-квартиры — ночного заведения около Пигаль. А потом устроили там настоящий спектакль — разыграли клиентов-пьянчуг, вошли в курс дела, освоились как следует и стали меня пасти — что бы я ни делал, ходили за мной по пятам и даже в один прекрасный вечер завалили охранника, который зазнался не по чину, угрожая мне. Так вот, сегодня утром они сбросили маски: вышибли информацию из моего приятеля-сумиста и взяли в заложники ваших детишек. В общем, они спецы, эти ребята; не знаю, чем уж вы им так насолили, не знаю, легавые они или гангстеры, но работают они грамотно. На сегодняшний вечер забита стрелка — стандартный обмен, старый на малых, детишки на отца. Кажется, они твердо настроились вас убрать. На вашем месте я бы туда не ходил. Свидание грозит быть коротким.

Пауза. Он молчит, обдумывая мои слова. Все, что я говорю, правда, и к тому же я ничего не утаил. Выложил ему все. Как хочешь, так и понимай. В данную минуту Этьен уже не слышит свой рок, его лишили любимой музыки, вот что его убило, и вскрытие ничего не даст, они установят смерть от пули, дураки безмозглые.

— Я знаю, кто их послал. Я был слишком надежно защищен, они не могли меня достать. Чтобы добраться до меня, им понадобились Джордан и Вьолен.

— Ах да, чуть не забыл, им нужна вдобавок еще одна штука, они называют это «The book». Но вы можете не говорить мне, что это такое, я уж как-нибудь переживу.

— Это мои мемуары.

— Мемуары?.. Ага, мемуары… — Я с минуту помолчал, давая уложиться этому словцу у себя в голове.

— Они и их получат… Я был к этому готов. Меня предупредили, еще там.

— Ну, мне плевать, поступайте, как хотите. Мое дело передать.

Я чувствовал, что сейчас он опять расхнычется; я был готов избить его, лишь бы он перестал думать о своих проблемах, о своей жизни, о своих детях, о своем смертном приговоре, лишь бы уразумел наконец главное: что этот старый дурень Этьен лишился своей музыки. И что мне понадобится еще куча бабок, чтобы оплатить билет Жан-Марку. Я ждал, когда он перестанет всхлипывать и задышит нормально.

Хотя и делал вид, что его мемуары мне до лампочки, но все же не смог удержаться и спросил, намеренно небрежно:

— Что же в них такого замечательного, в ваших мемуарах?

И только задав свой вопрос, я понял, чего ожидал.

Эффект был потрясающий: у него просветлело лицо, он с идиотски счастливым видом схватил и потряс мою руку.