Вадик Сено - Белый принц

Рита шагнула в сторону шкафа. Из замочной скважины торчал позолоченный ключ, она повернула его и дверцы шкафа, словно по мановению волшебной палочки, отворились. Внутри копошилась какая-то однородная черная масса. Она присела, пытаясь понять ее происхождение. На дверце шкафа висела кожаная уздечка. Она осторожно потянула руку в сторону живности.

Это Матис.

Борис закрыл за собой дверь, проверяя засов.

Что?

Мой конь. Он мертв.

Рита встрепенулась. Борис был одет в сказочные белые одежды, кое-где его костюм был порван или запачкан, но она безошибочно узнала его.

Ты? Ты мой принц?

Ты же веришь в сказки. Поверь и в эту. Он раскланялся. Ваш принц к услугам.

На глаза Риты навернулись слезы. Но… как глупо. Я ждала поддержки, а получила…

Борис сел на пол и закрыл глаза.

Рита плакала.

Мой белый принц, я так ждала тебя. Она улыбнулась сквозь слезы. Она вспомнила слова отца. Сегодня ты станешь счастливой.

Борис.

Рита тихонько позвала. Борис открыл глаза и увидел Риту под белоснежной шелковой накидкой.

Иди ко мне.

Он снял с себя одежду и аккуратно сложил ее рядом с кроватью. Откинув накидку, он лег на Риту. Возьми еще. Порошок обжигал глотку.

Ты знаешь, что ты мой первый… после отца. Она засмеялась. Какая все-таки дурная была у меня жизнь. Сегодня я видела отца. Первый раз за долгие годы. Он мне сказал, что в этот вечер я буду счастлива.

Борис спокойно вошел в нее. Не дергайся. Он обвязал ей руки скотчем и засунул кляп в рот. Тихо, девочка. Рита не сопротивлялась. Впервые с раннего детства она чувствовала радость. Ее переполняло веселье. Борис дергался, громко постанывая. Вот так, сука. Вот так. Сука.

Рита умерла от передозы во время первого в своей жизни оргазма. Она улыбалась.

The End

Борис поспешно собрался и выбежал навстречу вызванному такси. Он даже не попрощался с хозяином дома. На вопросы гостей, спрашивающих кто был этот дядя, Макс всегда отвечал одинаково — это Боря, он всегда трахает самую красивую девочку вечеринки. Потом он демонстративно поднимал глаза к небу и произносил коронную фразу: «Молю Бога, чтобы через двадцать пять лет я стал таким же». На мгновение его лицо становилось серьезным, и тут же расплывалось в добродушной улыбке.