Дзиро Осараги - Возвращение

— Заходи, Томо-тян. Не стой там. Взрослые не плачут. Посмотри на меня. Я не плачу, хотя мне намного тяжелее, чем тебе.

При виде дочери она почувствовала, что силы вернулись к ней и её решимость никогда не плакать и рассматривать неизбежные в жизни несчастья и горе как нечто обычное. И когда придёт её время уйти из этого мира, и вокруг не будет никого, кто бы мог поблагодарить её, она будет готова сказать себе, что прожила эту жизнь не напрасно.

— Перестань, Томо-тян, ты уже взрослая.

Но что она должна сказать дальше? Она продолжала пребывать в замешательстве. Всё произошло так неожиданно, как будто сильный порыв ветра ударил ей в лицо, от которого она всё ещё продолжала задыхаться. Единственное, что могло бы принести ей облегчение так это возвращение к своим повседневным домашним делам. Она наклонилась, чтобы поднять нитку, которая вылезла из постеленного на полу ковра, и стала наматывать её на неестественно дрожащие пальцы. Не замечая, что она делает, Сэцуко заговорила:

— Пожалуйста, подумай о Таро. Он ещё такой маленький. Ты его старшая сестра, поэтому не должна поступать необдуманно. Разве ты не можешь продолжать спокойно жить, как будто ничего не случилось? Что в этом плохого? Не поступай, пожалуйста, опрометчиво.

Закрыв лицо руками, Томоко молча кивнула головой.

— Что же произошло на самом деле, не знаю даже я, твоя мать… Ведь всё случилось неожиданно, и никто не хотел этого. Томо-тян, когда ты станешь совсем, совсем взрослой, ты поймёшь меня. Как бы мне ни было тяжело и невыносимо, я вынуждена терпеть. Томо-тян, помоги мне.

Томоко с трудом сдерживала слёзы и, открыв своё лицо, посмотрела на мать. Сэцуко уронила нитку, и у неё не было сил вновь поднять её.

— Томо-тян, когда-нибудь ты покинешь нас и будешь жить одна. Я воспитывала тебя так, чтобы ты смогла это сделать.

Слова застряли у неё в горле, и она едва могла сдерживать слёзы, которые душили её.

— Поэтому, поэтому…

Сэцуко не заметила, что её голос приобрёл высокий, требовательный тон, которым говорил Оки.

— Тогда ты будешь свободна, идти, куда захочешь, и встречаться, с кем хочешь. Но сейчас ты должна подумать о твоём брате и обо мне. Ты меня понимаешь, Томо-тян?

— Да, мама. Я думаю только о тебе, — ответила Томоко.

В это время с шумом распахнулась дверь кабинета Оки и раздался его пронзительный голос:

— Сэцуко!

— А, добро пожаловать.

Онодзаки встретил Томоко у входа в концертный зал.

— Очень рад, что вы смогли прийти. Как вам понравилась Иокогама? Юкити тоже должен сегодня быть здесь. Сын моего старого друга был назначен первой скрипкой в оркестре, и сегодня его первое выступление в этом качестве.

Он, как всегда, выглядел жизнерадостным, получая удовольствие от жизни.

— Я ожидаю, что госпожа Такано должна прибыть с минуты на минуту. Мы должны выразить своё уважение крупному акционеру.

Томоко осталась ждать вместе с ним. В наступившем вечернем полумраке сочная зелёная листва деревьев парка слегка покачивалась от лёгких дуновений ветра. Непрерывный поток элегантно одетых мужчин и женщин поднимался по лестнице.

— Юкити прекрасный молодой человек, не правда ли? — Он определённо нравился Онодзаки. — Конечно, было бы лучше, если бы он понимал, что культуры и всего другого не будет, пока не будет покончено с нищетой. Но он отличается от сегодняшней легкомысленной молодёжи редкой серьёзностью и постоянством.

Они увидели, как Саэко поднимается по лестнице, одетая в безупречный белый костюм, и Онодзаки бросился ей на встречу.

— Какая честь, спасибо, что пришли!

Саэко улыбнулась Томоко.

— Уже почти лето. Хорошо сделали, что пришли. Надеюсь, что не были слишком заняты?

Это формальное замечание сразу воскресило в голове Томоко то, что произошло дома сегодня утром. Она всё ещё не могла преодолеть случившегося и весь день испытывала тяжесть на сердце. Ей казалось, что что-то цепкое крепко держало её в своих объятиях. Она заметила, как красиво выглядела пурпурная орхидея, приколотая к груди белого костюма Саэко, но из-за своего нынешнего состояния она не могла на этом сосредоточиться.

— У вас всё в порядке с тех пор, как мы в последний раз встречались? — спросила Саэко, когда они вместе поднимались по лестнице.

Когда Томоко ответила, её удивило, почему в присутствии Саэко её отец в Киото казался ей значительно более реальным. Может, это из-за того, что её мать только что запретила встречаться с ним, а Саэко с приколотой на груди орхидеей и красивой фигурой, казалось, наводила её на мысль об отце. Томоко решила, что причина кроется в том, что Саэко знает значительно больше об её отце, чем она сама, и от этого она испытала неприятное чувство.