Бенджамин Саэнс - Я пел прошлой ночью для монстра

С уходом Шарки в кабинке номер девять стало совсем тихо. Как и в курительной яме. Шарки всегда и везде заполнял собой пространство. Наверное, мне это нравилось в нем. Теперь в мире, в котором я жил, стало лишь больше пустоты. Через два дня после его ухода я лежал в постели, думая о приснившемся мне сне. Все что я помнил — лицо брата. Должно быть, он снился мне. Не знаю зачем, но я произнес его имя вслух.

Воздух может удержать много чего, но не имя моего брата.

Сев в постели, я внимательно оглядел знакомую комнату. Рафаэль повесил на стену одну из картин Шарки — на ней мальчик, охваченный огнем, играет на фортепиано. Рафаэль сказал Шарки, что это прекрасная картина. «Представь, какой должен быть молодой человек, способный нарисовать такую красоту». Не думаю, что Шарки понял, что тот хотел ему сказать.

Я подошел к столу Рафаэля и взглянул на картину, которую он рисовал. Это был автопортрет, выполненный в разных оттенках синего. Рафаэль на картине был немного растрепан и плакал. Я не видел картины печальней этой, и долгое время стоял, всматриваясь в нее. Наверное, я искал там все то, что так печалит Рафаэля. Но в мире слишком много вещей, способных нас опечалить. Так много, что список из них был бы бесконечным — таким же, как эта зима, кажется, длящаяся уже целую вечность.

Затем мой взгляд упал на дневник Рафаэля. Он опять призывно лежал на столе. Я видел, как Рафаэль писал что-то в нем прошлым вечером. Он всегда в него что-то записывает, даже если это всего лишь несколько строк.

Дневник сам собой оказался в моих дрожащих руках, будто я так и нашел его — не на столе, а в своих ладонях. На обложке Рафаэль написал: « И вот, извольте, я — пуп всего прекрасного! Пишу эти стихи!» Это цитата из какой-то поэмы [8] «И вот, извольте, я — пуп всего прекрасного! Пишу эти стихи!» — поэма Фрэнка О’Хары «Autobiographia Literaria», пер. Терджимана Кырымлы. , Рафаэль читал ее мне. Он и имя поэта мне называл, но я забыл. Рафаэль смеялся, читая эту поэму. «Он ироничен и искренен одновременно», — сказал он тогда про поэта. Рафаэль легко бы сошелся с мистером Гарсией. Они бы прекрасно поняли друг друга.

В Рафаэле живет так много слов. Порой ему, наверное, необходимо опустошить себя немного, избавившись от них. Сначала я хотел просто смотреть на его слова, ну, понимаете, так, словно они — картины на стене музея. Я не собирался их читать, но, конечно же, не удержался. Я знал, что читать чужой дневник — нехорошо. Мое сердце колотилось как ненормальное, но я не мог, просто не мог устоять. Я перевернул страницы до последней записи:

«Я только что закончил рисовать свой автопортрет. Я даже не знал, что хочу нарисовать себя, так просто случилось. Адам верит в то, что все случается не без причины. Может быть, он и прав. Проблема в том, что большинство из нас слишком ленится или боится задуматься обо всех тех причинах, которые приводят к тому, что что-то «случается». Не знаю, о чем я думал, начиная рисовать, когда вдруг осознал, что рисую лицо, и это лицо — мое. Может быть, в пятьдесят три года настало время нарисовать и себя. Мне не пришлось даже смотреться в зеркало. Сейчас, когда эта мысль пришла мне на ум, я понимаю, что никогда не любил смотреться в зеркало. Иногда невыносимо больно смотреть на себя, видеть, каким ты стал. Смотреть на «меня». Видеть, каким «я» стал.

Я сел и попытался нарисовать себя по памяти, попытался вспомнить, каким я был и как выглядел. Странно, но руки и пальцы помнили это. Они взяли кисточку и краски, и вот уже мое лицо проявляется на белом листе акварельной бумаги.

Может быть, я пытался придумать себя заново или воссоздать. Может быть, я рисовал лишь еще один выдуманный персонаж — уж в этом-то я преуспел.

Вот что я себе сейчас говорю: «Это ты. Это ты — Рафаэль».

Я пытаюсь рассказать себе о себе. Я где-то потерял себя самого, и это очень печально. Потерять себя — печально и больно. Чертовски печально и чертовски больно. Это не то же самое, что потерять ключи от дома. Не то же самое, что потерять дорогие солнечные очки или единственный экземпляр самого потрясающего сценария, написанного тобой.

В последнее время я часто говорю сам с собой, и меня это не беспокоит. Я будто пытаюсь убедить самого себя в том, что существую. Пытаюсь услышать самого себя.

Пора мне уже услышать, наконец, свой собственный голос.

Иногда я вдруг начинаю смеяться.