Алистер Кроули - Дневник наркомана

— Я слыхал, между прочим, что ты уже сэр Питер, — сказал он. — Так держать. Я всегда причислял тебя к победителям.

— Кажется, мы с вами уже встречались, — вмешалась Лу. — Ну конечно, это же Мистер Фекклз.

— О да, и я вас хорошо запомнил. Мисс Лейлигэм, не так ли?

— Давайте забудем о прошлом, пожалуйста, — улыбнулась Лу, беря меня под руку.

Не знаю отчего, но я испытал неловкость, объясняя, что мы теперь муж и жена.

Фекклз отбарабанил набор поздравлений и спросил:

— Могу ли я представить мадмуазель Аидэ Лямурье?

Девушка за его спиной улыбнулась и склонила голову.

Аидэ Лямурье была блестящая брюнетка со сверкающей улыбкой и булавочными зрачками глаз. Она состояла из массы чарующих противоречий. Ее нос и губы указывали на более чем изрядный след семитской крови, но клинообразный контур лица выказывал наследственные черты совершенно противоположного племени. У нее были впалые щеки и "вороньи лапки" портили уголки ее глаз. Темнолиловые веки намекали на занятия чувственными удовольствиями до изнеможения. При роскошных волосах у нее практически отсутствовали брови. Вместо них она нарисовала карандашом две черные дуги. Она была густо и безвкусно накрашена. На ней было надето просторное и несколько дерзкое вечернее платье, синее, в серебряных блестках, подпоясанное желтым, в черную крапинку, кушаком. Поверх него была накинута мантия из черного шелка, отороченная киноварного цвета кисточками. Ее руки были мертвенно тонки. Было нечто непристойное в крючковатых ее пальцах, унизанных гигантскими кольцами с сапфирами и бриллиантами.

Она держалась с живою томностью. Казалось, ее постоянно необходимо побуждать к действию, но едва угасал первый толчок, она тут же погружалась в свои глубокие думы.

Ее радушие было явным притворством; но от нас обоих, от Лу и от меня, не ускользнуло это при рукопожатии и мы ощутили тонкую и загадочную симпатию, которая оставила за собой пятно невыразимого зла.

Я не сомневаюсь, что это безмолвное причащение не ускользнуло от Фекклза, и что оно, по той или иной причине, доставило ему огромную радость. Его поведение сделалось вкрадчиво-почтительным, и он, как мне показалось, взял на себя командование, когда предложил:

— Могу ли я рискнуть, предложив вам с Леди Пендрагон отужинать с нами в "Маленьком Савояре"?

Аидэ взяла под руку меня, а Лу шла впереди с Фекклзом.

— Мы и сами туда собирались, — говорила она ему, — и будет просто прекрасно оказаться там, в кругу друзей. Я вижу, вы довольно старый друг моего супруга?

Он принялся рассказывать ей про школу. Будто бы случайно, он выдал подробности относительно обстоятельств, приведших к его исключению.

— Мой старик, понимаете, вращался в деловых кругах Лондона, — слышалась его болтовня. — И он угрохал свои сбережения где-то в районе Ломбард-стрит (Фекклз натянуто хихикнул), откуда он уже не смог их вынуть, чем и положил конец моей академической карьере. Он уговорил старого Розенбаума, банкира, взять меня на должность личного секретаря, учитывая мой талант финансиста. На этом посту я был как рыба в воде, и дела мои с тех пор шли замечательно. Но Лондон не место для человека по-настоящему амбициозного. Не позволяет развернуться. Вашему покорному слуге Эльгину Фекклзу подавай Париж или Нью-Йорк.

Не знаю почему я не поверил ни единому слову в этой байке; но я — не поверил! Героин действовал чудесно. Я ни коим образом не был склонен беседовать с Аидэ. Она также не желала меня замечать, и не произнесла ни слова.

В таком же состоянии находилась и Лу. Она явно слышала, что втолковывал ей Фекклз, но не делала замечаний и вообще сохраняла тотальную отрешенность. Весь эпизод не занял и трех минут. Мы вошли в "Маленький Савояр" и заняли наши места.

Похоже, наши друзья были хорошо знакомы хозяину. Он приветствовал их с преувеличенной французской суетливостью. Мы заняли столик у окна.

Этот ресторан висит на крутом склоне Монмартра, точно орлиное гнездо. Мы заказали ужин — Фекклз расторопно и со знанием дела, все остальные с полнейшим безразличием. Я взглянул на Лу. Я впервые в жизни видел эту женщину. Ее имя ни о чем мне не говорило. Внезапно мне срочно захотелось выпить большое количество воды. Но я не смог бы даже заставить себя налить ее в стакан. Мне трудно было даже кликнуть официанта, но, по-моему, я все-таки произнес слово «вода», ибо Аидэ наполнила мой бокал. Улыбка скользнула по ее лицу. И это был первый признак жизни, который она подала. Даже рукопожатие было по сути механическим рефлексом, а не умышленным действием. Чем-то зловещим и тревожным веяло от этой ее гримасы. Как будто она ощутила у себя во рту привкус некой мерзостной горечи.