William Burroughs - Джанки. Исповедь неисправимого наркомана

Собственно от него самого не так много и осталось. Его постоянный, ненасытный и неугасимый голод сожрал и спалил дотла все остальные дела и заботы. Ему оставалось только нести бессвязный бред о поездке в Лексингтон для лечения, отправке в плавание на торговом судне или покупке парегорика в Конектикуте и постепенной завязке.

Ник познакомил меня Тони, который стоял за стойкой в Виллидж бар-ресторане. Раньше Тони торговал, пока его самого чуть не заловили и в квартиру не ворвалась толпа федеральных агентов. Ему едва хватило времени бросить под пианино 1/16-унциевый пакет Эйча. Федералы ничего не нашли, кроме техники, и оставили его в покое. Тони перестремался и напрочь завязал с продажей. Это был молодой, на все сто уверенный в себе итальянец, который ничего просто так не делает, производивший впечатление человека умеющего держать язык за зубами. Образчик хорошего покупателя.

Каждый день я заходил к нему в бар и заказывал кока-колу. Тони говорил сколько пакетиков ему надо, и я отправлялся в телефонную будку или клозет, где завертывал заказ в фольгу. Когда возвращался к своей коле, рядом, под видом сдачи, лежали деньги в уплату за героин. Затем сверточек небрежно ронялся в пепельницу на стойке, которую Тони незамедлительно вытряхивал, незаметно забирая свой товар. Вся эта конспиративная мотня была вынужденной, так как хозяин бара знал, что Тони в своё время торчал, и потребовал от него либо воздержаться от этой хреноты, либо искать себе другое место. А на самом деле, сын владельца тоже торчал и в то время парился в санатории на лечении. Когда он выбрался, то первым делом заявился ко мне за продуктом. Сказал, что не смог слезть.

Молоденький итальянский хипстер по имени Рэй также стал ежедневно наведываться в этот бар. На вид с ним всё было о'кей, так что я замутил и с ним, сваливая в пепельницу вместе с тониными и его пакетики. Бар Тони – небольшой полуподвальчик, всего несколько ступенек с улицы вниз. И только один выход. Всегда, когда заходил туда, чувствовал себя как в западне. От этого места на меня накатывала такая тоска и стрем, что я через силу переступал через порог.

Обслужив Рэя с Тони, по обыкновению встречался с Ником в кафетерии на Шестой авеню. У него всегда с собой было на несколько пакетиков. Конечно я знал, что он затаривается для других людей, но понятия не имел, кто они. Естественно, следует десять раз подумать, прежде чем связываться с такими как Ник, которых всё время ломает и перекручивает, и поэтому они не гнушаются брать любые деньги, пусть даже от первых встречных. Рано или поздно жди от них крутейших неприятностей. Некоторым людям – чужакам в городе, позарез необходим посредник, который для них затарится. А возможно, они недостаточно долго сидят для достойных завязок. Однако, и у пушера есть причина осторожничать и держаться подальше от людей, покупающих для кого-то ещё. В основном, человек не в состоянии затарится, потому что известен как «стремный» (левый, запареный, гнилой). И ему приходится обращаться к тому, кто может и не стремен или гнил, но просто рвет и мечет без джанка. Покупать для стукача дело, понятно, самое последнее. Очень часто человек от покупки для стукачей переходит к тому, что сам становится таким же.

Я был не в том положении, когда мог заворачивать деньги. Прибыль, как таковая, отсутствовала. Каждый день мне надо было продать достаточно пакетиков, чтобы хватило на следующую четверть унции, и я никогда не укладывался больше, чем в несколько долларов сверху. Так что я брал от Ника любые деньги и не задавал никаких вопросов.

Как уже говорилось выше, мы торговали с Биллом Гейнзом, который шуровал по этим делам в верхней части города. Закончив в Виллидже, я встречался с ним в кафетерии на Восьмой Авеню. В его обойме было несколько хороших покупателей. Иззи, повар на буксирном судне в Нью-Йоркской гавани, наверное, самый лучший. Он входил в компанию Сто третьей улицы, отбыл срок за торговлю, и был известен как настоящий кремень, имевший к тому же постоянный заработок. Образцовый клиент.

Иногда вместе с Иззи появлялся его кореш Голди, который работал на той же посудине – худой парень с орлиным носом, предельно собранным лицом и родинками на каждой скуле. Среди остальных дружков Иззи выделялся бывший десантник по имени Мэтти – мощного сложения, красивый молодой человек с безжалостным лицом, безо всяких внешних признаков наркомана. Кроме того, Билл обслуживал ещё и двух блядей. Шлюхи, обычно, публика ненадёжная. Легавых тянет к ним магнитом, да к тому же большинство из них раскалывается как не хуя делать. Билл, впрочем, уверял, что именно с этими шлюхами дело обстоит в полном порядке.