Джеймс Ваддингтон - Хуже некуда

— А… школьная учительница, она?.. — вставила слово Габриела, все более изумляясь причудливой манере изложения своей собеседницы.

Почтенная дама указала на сутулую девушку-переростка; та залилась краской и неловко поклонилась, уронив голову чуть ли не до колен.

— Насчет непорочности можете спросить у нее сами. А что касается красоты…

— Да нет же… — Габриела с трудом подбирала слова. — Я про вас… Какие необычные выражения: «гнусные», «целомудренные»… Откуда вы, сеньора Эмилия…

Матрона выдержала красноречивую паузу, пристально глядя на горожанку. Когда гостья окончательно стушевалась, она как ни в чем не бывало продолжила:

— Мы недвусмысленно объявили притязания бандитов по меньшей мере недопустимыми, а затем велели мерзавцам выметаться подобру-поздорову. Так они и поступили, но не прежде, чем осыпали деревню проклятиями, угрожая страшной карой. Безусловно, мы предприняли необходимые меры, дабы защитить честь и цвет наших дев — сами видите, задача не из трудных. Откуда же нам было знать, что является истинной целью этих отщепенцев?

Дальнейшее вам известно. Эрнесто четвертовали в доме его сродников. Пусть, надо признаться, и не в самом доме, а в бывшей конюшне, однако довольно сухой и чистой, с кроватью, столом и табуретом. Гонщику не воспрещалось обедать вместе, с тетей и дядей, однако нельзя было не заметить, насколько душевнобольной нуждался в покое, чтобы сидеть в одиночестве и размышлять о чем-то своем, не будучи потревоженным человеческой болтовней, смысла которой, судя по глазам, он все равно не постигал.

Ранним утром тело несчастного обнаружили на простом, выскобленном добела столе, что был поставлен родными в лачуге для удобства нового жильца, в данную минуту заботливо укрытого полиэтиленом. Туловище бедняги послужило центральной частью кровавой композиции, тогда как прочие члены были аккуратно сложены рядом, а голова покоилась на груди. Вы спросите, кто из местных жителей таил злобу против Эрнесто. По нашим сведениям, никто. Далее вы осведомитесь, кто мог извлечь выгоду из его гибели. Сарпедон действительно был богат и к тому же холост. Завещание до сих пор не вскрыто, но, без сомнения, вряд ли кто-либо из нас заработает на трагедии хотя бы пенни, да и вообще способен сотворить подобное убийство из меркантильных соображений, клянусь честью. Вы, конечно, поинтересуетесь, не слышали ли мы чего-нибудь необычного. Как вы имели возможность заметить, коттедж Сарпедонов находится на отшибе, а той ночью завывал сухой северный ветер. Где-то скрипела дверь, редкая дворняга могла брехнуть, заслышав стук расшатанной ставни, кое-кто из местных, наверное, выходил на порог и вглядывался в кромешную уличную тьму, памятуя о странных угрозах бандитов. Однако ничья душа не встревожилась каким-либо знаком, выходящим из ряда вон, что, учитывая удаленное расположение дома, где почивал обреченный идиот, не столь удивительно. Больше нам нечего сообщить.

— Хорошо сказано, — произнесла гостья.

— Ничего хорошего, — отрезала пожилая собеседница. — Человек, зависящий от нашего гостеприимства, зверски убит, а мы не в состоянии помочь следствию разыскать злодеев. Лично я не вижу здесь ничего хорошего.

Искры в ее глазах заставили Габриелу опустить взгляд. И тут сеньора Эмилия хихикнула в ладонь:

— Маленькая плутовка! Меня не проведешь. Знаем, что у вас на уме. По долгу службы вы обязаны думать, мол, эти деревенские что угодно наплетут, лишь бы прикрыть… ну, сатанинские обряды, кровную месть, уходящую корнями в незапамятные времена, обманутого наследника… Конечно, при необходимости мы горой стоим друг за друга. Но сейчас не тот случай. И вы сэкономите уйму времени, если поверите мне и начнете разыскивать братьев Сото. Для нас очевидно: трагическая цепь событий, приведших Эрнесто к печальному концу, неким образом связана с появлением покойных бандитов. Хотя не мне учить вас вести дела.

— Благодарю за понимание. — Габриела улыбнулась присутствующим, те улыбнулись в ответ и закивали, не выказывая ничего, кроме застенчивого дружелюбия. — Последний вопрос. Есть подозрения, что случилось с пропавшим органом?

— Нас тоже изумило исчезновение крови.

— Я не об этом.

Сеньора Эмилия вопросительно подняла бровь.

— Мужское достоинство было на месте, — подал голос один из посетителей, — стыдливо упакованное в огромное сердце гонщика.

Все умолкли, не зная, что прибавить, и детектив заговорила сама: