Хантер Томпсон - Проклятие Гавайев

– Вот план мероприятия. – Сказал он. – Ага, это закрытая тема в доме доктора Скаффа. Коктейли и ужин для бегунов. Мы приглашены.

Я вновь обратился к телефону:

– Какой у нас номер? Я поднимусь через минуту. Вечеринка действительно намечается. Жди лимузин.

– Тебе стоит побеседовать с Ральфом, – сказала невеста, – он крайне подавлен.

– И что с того? Ральф – художник, он так видит.

– Ну ты, скотина! Начинай уже лучше обходиться с Ральфом. Он приперся за тридевять земель из Англии и привез жену с дочерью только потому, что ты так сказал.

– Не парься, – сказал я, – он получит то, ради чего он здесь.

– Что? – Закричала невеста. – Ты, синяк обожратый! Избавься от своего друга-маньяка и проведай Ральфа – он глубоко задет.

– Это ненадолго. – Заверил я. – Он будет в хлам еще до окончания мероприятия, вот увидишь.

Она повесила трубку, и я повернулся к бармену.

– Сколько вам лет? – спросил я его.

Он напрягся, но промолчал. Я улыбнулся ему.

– Ты, наверное, меня не помнишь, – не отставал я, – когда-то я был губернатором.

Я предложил ему сигарету, которую он отверг.

– Губернатор чего? – спросил он, разводя руками и поворачиваясь к нам.

Скиннер быстро встал.

– Давай выпьем за былое, – сказал он бармену, – этот джентльмен был губернатором Американского Самоа десять лет, а может, и все двадцать.

– Я его не помню, – откликнулся бармен, – здесь много людей бывает.

Скиннер засмеялся и шлепнул двадцатидолларовым счетом по стойке:

– Как бы там ни было, это лажа, – сказал он, – мы врем, чтобы выжить, но ребята мы хорошие.

Он перегнулся через бар и пожал бармену руку, а тот был счастлив лицезреть, что мы проваливаем.

По дороге в фойе Скиннер вручил мне копию плана Марафона и заявил, что встретится с нами на вечеринке. Он бодро помахал рукой и вызвал коридорного, чтобы подали карету.

Спустя пять минут, все еще стоя в ожидании лифта, я услышал отвратительный металлический визг понтиака на подъездной дорожке, после чего шум растворился в дожде. Пришел лифт, и я нажал на кнопку верхнего этажа.

Когда жена Ральфа впустила меня в номер, его самого массировала пожилая японка. Восьмилетняя дочь остервенело пялилась в телевизор.

– Ты хоть сейчас его не расстраивай, – предупредила Анна, – он думает, у него хребет сломан.

Ральф лежал в спальне, растянувшись на резиновом полотнище и жалобно охая, пока карга колошматила его по спине. На буфете стояла бутылка виски, и я заставил себя глотнуть.

Ральф спросил:

– Что за дефективного бандюгу ты представил мне в баре?

– Это Скиннер, – ответил я, – он – наше контактное лицо в гонке.

– Что? – проорал он, – ты рехнулся? Он – наркоман! Ты слышал, что он мне сказал?

– О чем?

– Ты слышал! – завизжал Ральф. – "Белая смерть"!

– Мог бы и угостить его, – заметил я, – ты был груб.

– Это твоих рук дело, – зашипел он на меня, – это ты его на меня натравил.

Он опрокинулся на полотнище, закатывая глаза и обнажая зубы, сраженный болевым спазмом.

– Будь ты проклят, – простонал Ральф, – все твои дружки ненормальные, а теперь ты завел знакомство еще и с поганым наркоманом!

– Успокойся, Ральф. Здесь все – наркоманы. Нам повезло встретить порядочного. Скиннер – мой закадыка. Он – официальный фотограф гонки.

– О, Боже, – ахнул он, – я ведь знал, что так и будет.

Я глянул через плечо, не смотрит ли жена, а потом вмазал ему в висок, чтобы привести в чувство. Он повалился на кровать… в этот самый момент вошла Анна с чайником и несколькими чашками на плетеном подносе, которые они заказали в обслуживании номеров.

Чай Ральфа угомонил, и вскоре он говорил уже сносно. Поездка за 20 тысяч километров от Лондона оказалась суровым испытанием. Жена Ральфа пыталась сойти с самолета в Анкорэдже, а дочь прорыдала всю дорогу. В самолет дважды при снижении к Гонолулу угодила молния, и у массивной чернокожей женщины с Фиджи, сидевшей рядом с ними, случился эпилептический припадок.

Когда они наконец сошли на землю, багаж Ральфа потерялся, а таксист заломил двадцать пять фунтов за то, что довез до отеля, где регистратор конфисковал их паспорта потому, что у Ральфа не было американских денег. Менеджер положил его фунты в гостиничный сейф, для безопасности, но позволил расписаться за плавание в маске с дыхательной трубкой в серферской будке на пляже за "Ресторацией Хо-Хо".

На этой стадии Ральф ощущал полную безнадежность, желая просто побыть один и расслабиться в море… поэтому он напялил ласты и погреб к рифу, но был подхвачен волной и брошен на щербатую скалу, проделавшую дыру в его спине и выкинувшую на берег как утопленника.