Георгий Котлов - Несколько мертвецов и молоко для Роберта

Нет, тоска не исчезла, видеть ее мне не расхотелось, и я все так же желал смерти, но, глядя на эту счастливую девушку, я просто понял, что в своих страданиях никогда не буду одинок. И эта полная эгоизма мысль, что кто-то страдает и будет страдать так же, как и я, утешила меня настолько, насколько может утешить больного раком сообщение, что у его соседа — СПИД. Я подумал, что сейчас эта девушка, продолжая светиться от счастья, придет домой, заберется в свою уютную белоснежную постель и, сжимая в объятиях какого-нибудь плюшевого мишку из своего детства, с нетерпением будет ждать завтрашнего дня, когда увидит своего парня снова, — но, кто знает, может быть, он уже разлюбил ее и предпочитает не говорить об этом, зная, что не приедет к ней никогда. Возможно, он полюбил другую, а потом, разлюбив и ее, полюбит еще и еще, а несчастные, брошенные девушки все равно будут ждать его, тоскуя и думая о нем. Не исключено, что кто-то из них совершит суицид.

Черт возьми, подумал я, это же несправедливо и подло, потому что, как утверждал Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили. Конечно, можно возразить, что такова человеческая природа и все такое, и ничего нельзя с этим поделать, но я вдруг подумал, что, если подойти к этому вопросу с научной точки зрения, выход есть. Существуют же приборы, целенаправленное излучение которых воздействует на психику человека, превращая его в послушное орудие — убийцу или какого-нибудь там роботоподобного дегенерата, — то есть, что будут ему внушать, то он и будет делать. В какой-то газете однажды я вычитал, что без подобного зомбирования Путин вряд ли победил бы на президентских выборах (дескать, мощнейшие приборы были включены в подвалах ФСБ по всей стране, внушая людям, за кого именно им нужно голосовать), но, если я был бы ответственным за эти пси-излучатели, я приказал бы настроить их на частоту, внушающую каждому человеку, что влюбиться можно лишь единожды и на всю жизнь.

И тогда на земле наступил бы настоящий рай. Представьте, сколько каждый день происходит несчастий из-за того, что кто-то кого-то разлюбил и полюбил другого человека: измены, разводы, скандалы, убийства на почве ревности и суицид. Кроме того, от несчастной любви люди совершают другие необдуманные поступки и еще становятся наркоманами или алкоголиками. Когда же первопричина всех этих бед будет устранена, человечество начнет быстро выздоравливать, а Роберту Лекарю можно будет вручать Нобелевскую премию, при вручении которой он, расшаркавшись, торжественно произнесет: «Дамы и господа, любите друг друга и будьте счастливы. Конец Света откладывается».

БМВ, мягко урча мощным двигателем, укатил в неизвестность, слова из песни «Поезд на Ленинград» еще какое-то время порхали в воздухе, а затем, очевидно, упали на асфальт. Девушка скрылась в подъезде.

Когда я завернул за угол дома, увидел Емелю с приятелями, и один из них, губастый Коля, орал, обращаясь неизвестно к кому:

— Дальний выключи! Дальний! — остальные из компании громко ржали, и нетрудно было догадаться, что они только что обкурились и налопались своего любимого «антизапористого» пива «Толстяк».

Когда я подошел, мне стало ясно, что Коля по обыкновению прикалывается, и его слова предназначались кошке, которая шла со стороны гаражей и глаза которой сверкали в темноте, словно две автомобильные фары.

Все эти потенциальные мертвецы, которые не сегодня завтра отправятся на кладбище в дешевых гробах, страшно обрадовались мне.

— Приветствуем, Роберт! — заорал Коля.

— О, Робертыч! — сказал Емеля.

Остальные придурки поздоровались тоже, а потом принялись ржать еще громче, потому что в темноте я на что-то наступил и чуть не упал.

— Ты вовремя, Роберт, — сказал сквозь смех Коля. — Мы как раз собрались прикольнуться. Посвети, Емель…

Емеля, пьяно улыбаясь и икая, вытащил электрический фонарь, включил его и направил луч мне под ноги: на асфальте валялась пожилая алкашка в грязной спортивной кофточке и желтой юбке.

— Тише, — сказал кто-то из компании, а Коля, присев возле алкашки на корточки и выгружая из карманов какие-то предметы, огрызнулся:

— Иди ты в жопу! Все равно она ничего не услышит!

Потом Коля принялся священнодействовать: ножницами остриг длинные волосы на голове жертвы, а затем опаской стал ее брить. На несколько глубоких порезов Коля смачно плюнул. Опаска была в крови. Парни все это время так и покатывались со смеху. Емеля стал икать чаще.