Чак Паланик - Уцелевший

Моя спина не вспотела.

Соц.работница подносит свои свежие красные ногти ко рту и дует, чтобы они высохли. Между долгими выдохами она спрашивает: «Твоя семья?»

Она дует на ногти.

Она спрашивает: «Твоя мать?»

Она дует на ногти.

«Ты помнишь свою мать?»

Она дует на ногти.

«Ты считаешь, она что-нибудь чувствовала?»

Она дует на ногти.

«Я имею в виду, когда она убивала себя».

Матфей, Глава Двадцать Четвертая, Стих Тринадцатый:

«Претерпевший же до конца спасется».

Согласно ежедневнику, я должен чистить фильтр кондиционера. Я должен смахивать пыль в зеленой гостиной. Полировать медные дверные ручки. Перерабатывать старые газеты.

Час близится к концу, а я так и не заговорил о Фертилити Холлис. О том, как мы повстречались в мавзолее. Мы бродили там около часа, и она рассказывала мне о разных движениях художников в двадцатом веке, о том, как они изображали распятого Христа. В старейшем крыле мавзолея, крыле Удовлетворенности, Иисус изможденный и романтичный, с женственными большими влажными глазами и длинными ресницами. В крыле, построенном в 1930е годы, Иисус — Социальный Реалист с огромными супермэнскими мускулами. В сороковых, в крыле Безмятежности, Иисус становится абстрактным нагромождением плоскостей и кубов. Иисус пятидесятых — изысканная композиция из фруктов, голландский модерновый скелет. Иисус шестидесятых сделан из сплавного леса.

В семидесятых крыльев не строили, а в крыле восьмидесятых нет Иисуса, только простой светский полированный мрамор и медь, которую можно найти в универмаге.

Фертилити говорила об искусстве, и мы блуждали по Удовлетворенности, Безмятежности, Миру, Радости, Спасению, Экстазу и Очарованию.

Она сказала, что ее зовут Фертилити Холлис.

Я сказал ей называть себя Тендером Брэнсоном. У меня нет ничего более похожего на настоящее имя, чем это.

Каждую неделю с того момента она собиралась приходить к склепу брата. Именно там она обещала быть в следующую среду.

Соц.работница спросила: «Прошло десять лет. Почему ты ни разу не захотел открыться и поделиться со мной чувствами по поводу твоей умершей семьи?»

Мне очень жаль, отвечаю я, но мне действительно пора возвращаться к работе. Я говорю, что наш час закончился.

Пока еще не слишком поздно, пока мы не приблизились слишком близко к моей авиакатастрофе, мне нужно сказать насчет моего имени. Тендер Брэнсон. Это не совсем имя. Скорее, это звание. Все равно, что в других культурах ребенка бы назвали Лейтенант Смит или Епископ Джонс. Или Губернатор Браун. Или Доктор Мур. Или Шериф Петерсон.

Единственными именами в Правоверческой культуре были фамилии. Фамилия шла от мужа. Фамилия была способом застолбить собственность. Фамилия была ярлыком.

Моя фамилия — Брэнсон.

Мое звание — Тендер Брэнсон. Это низшее звание.

Однажды соц.работница спросила меня, была ли фамилия чем-то вроде передаточной надписи или проклятия, когда сыновей и дочерей продавали на работу во внешний мир.

С тех пор, как случились самоубийства, у людей во внешнем мире такое же мрачное представление о Правоверческой культуре, какое у моего брата Адама было о них.

Во внешнем мире, говорил мне брат, люди такие же безрассудные, как звери, и предаются блуду с незнакомцами на улицах.

В наши дни люди из внешнего мира спрашивают меня, были ли различия в цене при продаже детей с разными фамилиями. Обладание какой-то фамилией снижало цену трудового контракта?

Эти люди часто спрашивают, брюхатили ли Правоверческие отцы своих дочерей, чтобы увеличить цену. Они спрашивают, кастрировали ли тех Правоверческих детей, которым не позволялось жениться. Имея в виду меня. Они спрашивают, мастурбировали ли сыновья Правоверцев, или трахали животных на ферме, или совокуплялись друг с другом, имея в виду меня.

Делал ли я. Был ли я.

Незнакомцы спрашивают у меня прямо в лицо, девственник ли я.

Я не знаю. Я забыл. Или это все не ваше дело.

Кстати, мой брат Адам Брэнсон был старше меня на три минуты и тридцать секунд, но по Правоверческим стандартам это все равно что годы.

Для доктрины Правоверцев не существовало занявших второе место.

В каждой семье первенца называли Адам, и именно Адам Брэнсон должен был наследовать нашу землю в церковном семейном округе.

Все сыновья после Адама получали имя Тендер. В семье Брэнсонов я стал одним из как минимум восьми Тендеров Брэнсонов, которых родители сделали трудовыми миссионерами.