Дж. Т. Лерой - Сара

— Сегодня будешь ходить по воде, — объявил Ле Люп со стремянки — он менял лампочку в подсветке перед началом утренней службы.

— Это как? Я же не умею…

— Ничего, у Иисуса ведь тоже получилось с первого раза. По мановению души и ты пойдешь. — Он хрипло рассмеялся, сбросив на постель перегоревшую красную лампочку. — Прибывает колонна баптистов с Севера, специально, чтобы поглядеть на тебя. Янки-баптисты!

Он сплюнул, и плевок приземлился рядом с лампочкой.

— Зато у этого народа есть бабки, — пробурчал он сквозь зубы, спускаясь по стремянке, — и мы устроим им чудо за бабки…

Не шелохнувшись, я смотрел, как он хватает лестницу своими огромными лапищами — вот так же, совсем недавно, он уволок одну девушку в соседнюю комнату.

— Оденься поприличней. В ту розовую тряпку, что я тебе купил. Организуем выездное шоу. — Он хлопнул ладонями так, что я вздрогнул, вспомнив крики из соседней комнаты. Провинившиеся девушки молили о пощаде и клялись, что такого больше никогда не случится.

— Пошли! — Он снова хлопнул так, что я чуть не подпрыгнул. Вскочив с кровати, я метнулся в специально устроенную для меня гардеробную.

Я все ждал, когда же он переступит черту нашего неписаного договора и «тронет меня пальцем». Уже готовый протянуть руки навстречу, чтобы он схватил и отволок меня гуда же. Я даже как-то забрызгал черри-колой мою белую ризу, специально, чтобы спровоцировать его. Он лупцевал Пух за то, что на ней слишком быстро рвутся чулки, которые он покупает. Сидя на краешке кровати, я заметил, как его физиономия приобретает свекольный оттенок, а руки хватают воздух, точно пытаясь поймать рыбу. Не шелохнувшись, я сидел и выжидал. Примерно так же я поступал и с Сарой, когда она заявлялась домой после недельного отсутствия. Тогда я вытаскивал из ее чемоданчика какую-нибудь особенно дорогую для нее вещь и портил ее. Выложив на виду, замарывал кетчупом из разовых пакетиков. Потом сидел и ждал, пока она обратит внимание. Рядом был предусмотрительно положен ремень.

Ho Ле Люп только крякал и фыркал как неисправный пылесос.

— Стоит уйму денег? — невинно спросил я.

— Хмм! — прокряхтел он.

— Ты сердишься?

Ле Люп не оборачивался, но я чувствовал, как внутри у него кипит и как сжимаются громадные кулаки. Затаив дыхание, я смотрел, как он разворачивается на каблуках.

— Скажи Пух, пусть пошевелит задницей и зайдет ко мне как только появится.

И улыбнулся пустым провалом рта, напоминающим мертвую щель каньона.

Позже в этот день я слышал, как он отдубасил Пух за то, что та слишком громко хлопнула дверью.

После этого я уже никогда не испытывал его терпения.

Солнце почти закатилось, когда Ле Люп закончил свою проповедь, и я покинул укромное местечко в густых зарослях пихт, елей и калифорнийского лавра. В кустах ивняка он замаскировал иллюминацию, и теперь жутковатый красный туман дымился над мрачными водами, распахнувшимися предо мной. Десятка два янки толпились на противоположном берегу с Библиями в руках.

Стелла и Петуния стояли рядом. Янки, будь они дальнобойщиками, баптистами или еще кем, были откровенно презираемы обитателями «Трех Клюк», и к тому же здесь давно привыкли к мелкому мошенничеству, тем более, когда оно приносило немалые деньги.

— Почти то же самое, что дурачить мужика, симулируя оргазм! — заметила Петуния.

Ле Люп добавил:

— На Севере нет чудес. В землях янки слишком тесно для чуда — и господнему семени негде упасть на благодарную почву.

Все энергично закивали.

— Вот почему они слетелись сюда посмотреть на божественное знамение, — встрял Лаймон.

— У нас достаточно чудес, чтобы поделиться, даже с янки, — заявил Ле Люп похлопывая по бумажнику.

И когда янки сидели за обедом, никто не заострял внимание на новом меню, в котором цены вдруг выросли в три раза. И никто не предлагал горько рыдающим янки ломтик лимона или спасительный спрей для их воспаленных глаз, разве что за особое вознаграждение, не такое уж, скажем, и маленькое и довольно бесцеремонно взимаемое.

Разглядывая этих янки-дальнобойщиков, выстроившихся на противоположном берегу болота, я заметил, что все они яростно трут мокрые глаза. Было ли это вызвано проникновенной речью Ле Люпа или же развязанным мешком свеженашинкованного рампа, спрятанным в траве у них за спиной — пусть каждый решает по-своему.

Мое появление все встретили восхищенными вздохами.

Ле Люп наконец определился с моим нарядом для выступления: короткая тирольская юбочка и красные банты в тон. Мери Блаженная сделала мне макияж, используя последние достижения косметики «Мери Кэй». С гордостью дальнобойщика, заполучившего девственницу, я смотрел, как она макает палец в свежераспечатанные банки с тональными кремами, сбросив наземь крышки.