Михаил Салтыков-Щедрин - Помпадуры и помпадурши

- А обедать-то как же? - спросил меня Кxxx.

- Я, с своей стороны, сытехонек! - ответил я, едва, впрочем, скрывая терзавший меня голод.

Тогда он, весело расхохотавшись, сказал:

- Ну, брат, вижу, что тебя не победишь! Веришь ли, всю дорогу, из Петербурга ехавши, я твердил себе: не все мне его кормить! Пообедаю когда-нибудь я и на его счет! Вот те и пообедал!

Затем, когда недоразумение между нами кончилось, засели мы за стол, причем я, из предосторожности, завесил себе грудь салфеткою.

Подавали: селянку московскую из свежей осетрины - прекрасную; котлеты телячьи паровые - превосходные; жареного поросенка с кашей - отменнейшего.

Зная исправность моего желудка, я ел с таким расчетом, чтоб быть сытым на три дня вперед.

Наевшись, стали опять беседовать о том, как бы "больного человека" подкузьмить; ибо, хотя Кxxx и откупщик, но так как многие ученые его гостеприимством во всякое время пользуются, то и он между ними приобрел некоторый в политических делах глазомер.

Прикидывали и так и этак. Флотов нет - перед флотами. Денег нет - перед деньгами. Все будет, коли люди будут; вот людей нет - это так.

Сидим. Повесили головы.

Однако ж, когда выпили несколько здравиц, то постепенно явились и люди.

- Как людей нет! кто говорит, что людей нет! да вот его пошлите! его!

Гаврилу! да! - кипятился Кxxx, указывая на служившего нам полового.

И затем, разгорячаясь по мере каждой выпитой здравицы, он в особенности начал рекомендовать мне некоего N-ского помпадура, Петра Толстолобова, как человека, которому даже и перед Гаврилой предпочтение отдать можно.

- Это такой человек! - кричал он, - такой человек! географии не знает, арифметики не знает, а кровь хоть кому угодно пустит! Самородок!

- Поди он, чай, и в Стамбул-то доехать не сумеет! - усомнился я.

- Не сумеет - это верно!

Задумались. Стали прикидывать, сколько у нас самородков в недрах земли скрывается: наук не знают, а кровь пустить могут!

- Одна беда - какими способами его в Стамбул водворить! Флотов нет! денег нет! - восклицал Кxxx.

- Чудак ты, братец! сам же сейчас говорил, что флотов нет - перед флотами!

- Кто говорил, что флотов нет? я, что ли, говорил, что флотов нет?

Никогда!! Я говорил...

Выпили еще здравицу и послали Палацкому телеграмму в Прагу. Заснули.

В 12 ночи проснулись.

- Я, - говорит Кxxx, - удивительнейший сон видел!

И рассказал мне, что во сне ему представилось, будто бы Толстолобов уж водворен в Стамбуле и пускает "больному человеку" кровь.

- И так, братец, он ловко...

Но я, будучи уже трезв, ответил на это:

- Не всегда сны сбываются, друг мой! Вот ты вчера видел во сне, что в гостях у меня обедаешь, а между тем кто из нас у кого в гостях отобедал?

По сему можешь судить и о прочем.

Сказавши это, я вышел из трактира, он же остался в трактире, дабы на досуге обдумать истину, скрывавшуюся в словах моих.

Имеяй уши слышати - да слышит!"

***

"Как мы везли Ямуцки прынц Иззедин-Музафер-Мирза в Рассею". Писал с натуры прынцов воспитатель Хабибулла Науматуллович, бывший служитель в атель Бельвю (в С. - Питембурхи, на Невским, против киятра. С двух до семи часов обеды по 1 и по 2 р. и по карте. Ужины. Завтраки) <���какой странный воспитатель для молодого иомудского принца! - может заметить читатель; совершенно согласен с справедливостью этого замечания, но изменить ничего не могу, (прим.авт.)>. Издание Общества покровительства животным.

"В пятницу, на масленой, только что успели мы отслужить господам, прибежал в наш атель Ахметка и говорит:

- Хабибулла! можешь учить прынца разум? - Я говорю: могу! - Айда, говорит, в Касимов, бери плакат и езжай в Ямудию!

Езжал Касимов, бирал плакат - айда в Ямудию!

Езжал тамошний сталица. Чудной город, весь из песку. Сичас к прынцу.

- Иззедин-Музафер-Мирза! - говорю, - хозяин атель Бельвю - на самым Невским, против киятра, обеды по 1 и по 2 р. и по карте; ужины, завтраки - прислал мине тибе разум учить - айда в Питембурх!

- Какой такой Питембурх? - говорит.

Смешно мне стало.

- Балшой ты ишак вырос, а Питембурх не знаешь!

Согласилси.

- Айда, - говорит, - тольки учи меня разум, Хабибулла! пажалста учи!

Стали сбираться. Чимадан - нет; сакваяж - нет! Бида!

- Есть ли, - говорю, - по крайности, орден у тебя? Наши господа ордена любят.

- Есть, - говорит, - орден ишак. Сам делал.

- Бери больше, - говорю.

Ехали-ехали; плыли-плыли. Страсть!

Пескам ехали, полям ехали, лесам-горам ехали. Морям плыли, заливам-праливам плыли, рекам плыли, озерам не плыли...