Иосиф Опатошу - Последний в семье

Впервые в жизни Сорка почувствовала, что все взгляды устремлены на нее, и стала еще капризнее и прекраснее. Она словно возвышалась над гостями и могла в любой момент сыграть роль Сары Шабтая Цви [37] Жена лжемиссии Шабтая Цви, беженка из Полыни. , которая своими глазами и волосами свела с ума тысячи ученых мужей.

Публика не устояла. Незатейливый танец снял усталость и тяжесть с ног. Юноши подошли к девушкам и приосанились. Некоторые пары, не спуская глаз с Сорки и пританцовывая, разошлись по двору, другие удалились в лес.

Ритуальный танец продолжался до поздней ночи, он омолодил стариков и сделал красивее молодых, и никому даже в голову не приходило, что этот танец сохранился вопреки нравоучениям старых раввинов, изнурявших свое тело всяческими запретами и ограничивавших общение с женщиной. А теперь их потомки плясали от души.

Сорка сорвала с головы венок, сбросила платье, скатившееся калачиком к ее ногам, несколько раз прошлась по темной комнате, в которой ее оставили, и почувствовала, что ей нечем дышать. Она открыла окно. Резкий запах свежескошенной травы ударил ей в лицо. В лесу трещали ветки. Сорка со страхом и любопытством прислушалась, увидела, как кто-то мелькает между деревьями, и узнала его. Забыв, что Борех может войти в любую минуту, она помахала ему рукой. Никто не откликнулся. Это было срубленное дерево. От огорчения Сорка начала рвать белые розы. Почти не чувствуя, как шипы колют пальцы, она срывала лепестки, мяла их и, расхаживая по комнате, бросала на пол. Она остановилась у застеленной кровати, полной прохладной свежести, и вспомнила о своей племяннице, с которой девушки сыграли в брачную ночь злую шутку, подложив в кровать куклу величиной с человека. Сорка пошарила рукой по кровати и от души рассмеялась.

Усталая Сорка отшвырнула платье, постель застонала под ней.

Вошел Борех. Он встал у двери, как нищий, пришедший за милостыней и ожидающий, пока его подзовут спросить, зачем явился. Сорка не позвала. Она сердилась на себя за это, чувствуя, как слова вертятся у нее на языке. Стоит ей махнуть рукой, и он окажется рядом с ней. В то же время Сорку огорчала робость Бореха. Зачем ей мужчина, который не способен взять то, что идет к нему в руки?

— Ты спишь, Сорка?

Она зажмурила глаза, будто пробуждаясь ото сна, странно оглядела его, словно удивленная его появлением, хотела предложить ему присесть и вместо этого выпалила:

— Тебе что-то нужно?

Ее ответ обдал Бореха холодом, он не знал, что делать дальше. Уютная комната, куда он тайно пробрался к Сорке, исчезла в его фантазии. Борех никогда не чувствовал себя таким чужим рядом с Соркой, как сейчас. Он шагнул назад и остановился, как заблудившийся ребенок, которого мама взяла с собой на ярмарку и потеряла из виду. В восемнадцать лет он все еще не знал, что теперь должно произойти, что от него требуется. Борех вспомнил, что, прежде чем отправить его сюда, раввин отозвал его в сторону, открыл книгу и велел перечитать. Борех просмотрел отрывок несколько раз, понял, что речь идет о нем и о Сорке, робко оглянулся, не обращают ли гости на него внимания, покраснел и не поверил, что сейчас с ним должно случиться то, о чем друзья рассказывали, сидя за Гемарой. Их истории, одна хлеще другой, возникали у Бореха в голове, и чем сильнее он пытался избавиться от них, тем крепче они опутывали его, заставляя забыть о стыде. И Борех грешил от отчаяния.

Сорка дрожала, словно в припадке, она была уверена, что не позовет Бореха. Пусть так и стоит всю ночь, недотепа! А впрочем, зачем ей все это нужно? Если он такой стеснительный и слабый, неспособный произнести громкого слова, человек, который при виде собаки переходит на другую сторону дороги, — его одолеет даже ребенок, — так к чему вся эта игра? Сорка впилась зубами себе в руку, повернулась на другой бок и решила уснуть.

Борех стоял посреди комнаты, точно вор, который замирает при малейшем шорохе, задерживает дыхание и выжидает тишины. Он увидел, как Сорка ворочается, и сердце у него защемило. Борех на цыпочках направился к двери и уселся на сундук.

Стемнело. Луна спряталась за лес. Борех елозил на сундуке, положил голову на руки, прислонился к стене и всмотрелся в темноту. Ему показалось, что кто-то лежит у Соркиной кровати. Борех вздрогнул, собрался с силами и, боясь смотреть в ту сторону, направился к кровати. Выдохнул с облегчением: Соркино подвенечное платье, лежавшее у кровати, выглядело как белый силуэт. Ему надоело сидеть. Стена, к которой он прислонил голову, была жесткой и мучила Бореха, словно зубная боль среди ночи. Он поворачивался, пытаясь устроиться поудобнее. Его клонило в сон. Огорчаясь, что не удается уснуть, Борех разозлился на Сорку и решил разбудить ее. Пусть не думает, что на нее нет управы. Она его жена, а с мужьями так не поступают!.. Борех придумывал тысячи способов разбудить Сорку: раз ему не спится, пусть и она бодрствует. Чем глубже он запутывался в своих размышлениях и чем сильнее желал разбудить Сорку, тем больше успокаивался. Обида за свое одиночество исчезла. Борех подошел на цыпочках к кровати, нагнулся, присмотрелся к Сорке, широко открыв глаза и рот. Почувствовав во сне его взгляд, Сорка проснулась: