Жак Стефен Алексис - Деревья-музыканты

— Добрый вечер, люди! — сказал Буа-д’Орм.

Он сел. Генерал Мирасен захлопал в ладоши:

— Эй! Где вы там!.. Принесите кофе для отца Буа-д’Орма!

Главный жрец очень редко навещал кого-нибудь. Он окинул собрание ясным взором, закрыл глаза, снова поднял веки и сказал:

— Тяжкие испытания ожидают детей Ремамбрансы.

Все озадаченно переглянулись. Ремамбранса, водуистская секта, пользовалась в озерном крае непререкаемым авторитетом, и Буа-д’Орм был ее патриархом, всеми признанным, всеми почитаемым. Ни разу на их памяти Буа-д’Орм никому не причинил зла. Члены Ремамбрансы и их семьи находились под покровительством богов, и ни один волос не мог упасть с их головы без ведома Буа-д’Орма. Таково было общее убеждение. Буа-д’Орм жил тем, что давала ему земля, расположенная вокруг святилища, и никогда не требовал от верующих мзды. Он был до жестокости строг с людьми, не почитавшими древних обычаев, но ни один колдун не смел и пальцем коснуться тех, кто пользовался покровительством Буа-д’Орма. Старик был честен и справедлив, он был подобен высокому мощному древу, чья благодатная тень падает окрест. Даже его заклятый враг, злокозненный ганган-макут [47] Ганган-макут — колдун. Данже Доссу, втайне трепетал при одной мысли об этом мудром и неподкупном страже древних верований.

Собравшиеся взволнованно зашептались.

— Ай! Я вопрошаю. Где укроем мы богов наших предков? Я вопрошаю. Разве Буа-д’Орм причиняет кому-нибудь зло?..

— Нет, отец Буа-д’Орм! — единодушно провозгласили слушатели.

Наступила тишина. Буа-д’Орм обвел всех внимательным взором.

— Я вопрошаю. Куда пойдут святые, наши заступники?..

Аристиль больше не мог выдержать:

— Что случилось, отец Буа-д’Орм? Разве мы не выполнили своего долга перед нашими святыми заступниками? Святые недовольны нами? Говори же, отец Буа-д’Орм! Мы сделаем все, что ты велишь...

Буа-д’Орм не ответил. Он взял поданный ему кофе, вылил несколько жертвенных капель на землю и поднес старую фарфоровую чашку к глазам. Фарфор был тонкий, прозрачно-розоватый, настоящий севрский фарфор восемнадцатого века. По серой полоске бежала вокруг чашки гирлянда фиалок, окаймленных черной тенью. С умилением взглянул он на женскую головку с высокой прической — темно-фиолетовый силуэт в изящном медальоне на выпуклой стенке чашки.

— Нет... — сказал он. — Мы не можем умереть...

Он отпил глоток, улыбнулся. Улыбка, как луч солнца, озарила его суровое лицо, придав ему непривычную мягкость.

— Не забудьте... Я говорил с вами... Не забудьте!

Он встал, отстранил протянувшиеся к нему для помощи руки, оперся о палку. Сделав несколько шагов, обернулся:

— Сен-Фор, сын мой... Я жду тебя завтра вечером у себя дома. Доброй ночи, люди!

Гости генерала молча смотрели ему вслед.

Как только он скрылся на повороте дороги за кустами «плаща святого Иосифа» [48] «Плащ святого Иосифа» — тропический кустарник (прим. автора). , все загалдели разом.

— Никогда еще отец Буа-д’Орм с нами так не говорил. Случилось что-то серьезное, — заявил Инносан Дьебальфей.

— Да, друзья, что-то случилось, — пробормотал Жозельен Жоффе.

Во двор вбежал Жуазилюс с большой камышовой корзиной на голове.

— Вот и я, геал Мирасен! Принес корм для свиней!..

— Хорошо, можешь идти, — рассеянно ответил «геал» Мирасен.

Жуазилюс не тронулся с места.

— Ну, что тебе здесь нужно? Слушать разговоры взрослых? — накинулся на него генерал.

— Нет, геал Мирасен, я не слушаю, о чем вы говорите... — ответил Жуазилюс, по-прежнему не двигаясь с места.

Оживленное обсуждение визита Буа-д’Орма и его слов продолжалось, но скоро Аристиль заметил, что Жуазилюс не подчинился приказу крестного.

— Вот дерзкий мальчишка! — возмутился он. — Нынешние дети — все, как один, нахалы! Посмотрите только на него! Хорош, а? Ты не слыхал, что тебе велено уйти? Чего тебе нужно?

— Это священник, честное слово, дядюшка Дессен!

— Что? — спросил «геал» Мирасен.

— Да... В Фон-Паризьен приехал священник и с ним лейтенант. Они сняли дом...

— Как! Поселились вместе? — спросил Мирасен, совсем сбитый с толку.

— Да, геал Мирасен.

— Что ты! — хором воскликнули собравшиеся.

Жуазилюс улыбнулся, торопливо поставил корзину на землю, присел на корточки и затараторил:

— Они приехали сегодня под вечер... Сняли большой дом мэтра Вертюса Дорсиля... У них красный автомобиль... На двух грузовиках привезли вещи и мебель... С ними — толстая мадам...