Редьярд Киплинг - Книги джунглей

И тогда Пуран Бхагат улыбнулся. Он вспомнил, что его мать была из славного раджпутского [63] Раджпуты — народность, населяющая предгорья Гималаев, в том числе и долину Кулу. рода, уроженка Кулу, как все женщины с гор тосковавшая по снегам, — а если в твоих жилах есть хоть капля крови горцев, тебя в конце жизни повлечёт в родные края.

— Там, — сказал Пуран Бхагат, обернувшись к нижним склонам хребта Сивалик, где кактусы стояли, как семисвечные канделябры, — там я найду пристанище и обрету истину.

И в то время как он шёл по дороге к Симле, в его ушах свистел прохладный ветер Гималаев.

В последний раз он проезжал здесь с большой помпой, в сопровождении бряцающего оружием кавалерийского эскорта, направляясь с визитом к добрейшему и учтивейшему из вице-королей, и они час напролёт беседовали об общих друзьях в Лондоне и о том, что в действительности думает о положении в Индии простой народ. На этот раз Пуран Бхагат не наносил визитов; облокотившись на парапет Мал-роуд, он любовался великолепным видом равнины, раскинувшейся внизу на сорок миль, пока местный полицейский-мусульманин не сказал ему, что он мешает движению, и Пуран Бхагат почтительно склонился перед Законом: ведь он знал ему цену и сам искал свой Закон. Он двинулся дальше и спал той ночью в Чхота Симле, которая кажется концом света, но для него была лишь началом пути. Он шёл по Гималайско-Тибетской дороге, этой узкой тропе, пробитой динамитом в горном откосе или повисающей на подпорках из брёвен над ущельями глубиной в тысячу футов; дороге, которая то ныряет в тёплые, влажные глухие долины, то карабкается по голым и травянистым горным склонам, где солнце жжёт, словно через зажигательное стекло, то вьётся по сырым, тёмным лесам, где циатея сверху донизу одевает стволы деревьев и фазаны призывают криком своих подруг. Ему встречались тибетские пастухи с собаками и отарами овец, на спинах которых были привязаны мешочки с буро?й, и бродячие дровосеки, и закутанные в плащ или одеяло ламы из Тибета, совершавшие паломничество в Индию, и гонцы из небольших уединённых горных княжеств, мчавшиеся во весь опор на полосатых и пегих пони, а порой целая кавалькада — раджа со свитой, направлявшийся в гости; но бывало, что за весь долгий ясный день он видел лишь чёрного медведя, который с ворчанием рыл под деревом землю внизу, в лощине. Когда Пуран Бхагат начал свой путь, грохот мира, оставленного позади, все ещё звучал в его ушах, как звучит грохот туннеля некоторое время после того, как поезд вырвется на свет; но когда он переправился через Маттианский перевал, все затихло, и Пуран Бхагат остался наедине с собой. Он шёл в раздумье, вопрошая ответа, глаза опустив в землю, мыслями воспарив в небеса.

Однажды вечером Бхагат пересёк самый высокий перевал из тех, какие только встречал, — он взбирался туда целых два дня, — и перед ним по всему окоёму протянулись чередой снежные вершины; горы высотой от пятнадцати до двадцати тысяч футов, казалось, были так близко, что до них можно докинуть камень, хотя они находились на расстоянии пятидесяти или шестидесяти миль. Седловина была увенчана густым тёмным лесом — гималайский кедр, сосна, черешня, дикая маслина, дикая груша, но в основном — кедр,— и под сенью ветвей стоял покинутый храм богини Кали [64] Кали — одно из имён богини Дэви, супруги Шивы. Так её называют, когда она принимает «чёрный», вражедебный людям облик. , она же Дурга, она же Шитала, которую иногда молят об исцелении от оспы.

Пуран Дас чисто вымел каменный пол, улыбнулся осклабившейся статуе, сделал из глины небольшой очаг в задней части святилища, кинул антилопью шкуру на свежие сосновые ветки, удобнее уместил посох байраги — тяжёлый, с медным набалдашником — под мышкой и сел отдохнуть.

Прямо под ним гора отвесно уходила вниз, на полторы тысячи футов, туда, где к крутому склону прилепилась деревушка: каменные домики с плоскими глиняными крышами. Вокруг, как лоскутные фартуки на коленях горы, лежали уступами крошечные поля; между гладкими каменными кругами токов для молотьбы паслись коровы, казавшиеся сверху не больше жуков. Расстояние искажало размеры, и, глядя на горный скат по ту сторону долины, вы не сразу сознавали, что низкий кустарник — на самом деле сосновый лес в сотню футов высотой. Пуран Бхагат увидел орла, стремительно летевшего через огромную котловину, но он не покрыл и половину пути, как превратился в едва заметную точку. Над долиной там и сям протянулись длинные и узкие полоски облаков; они цеплялись за уклон горы или поднимались вверх и таяли у перевала.