Изборник

Братии же врата затворивъшемъ и никого же пустящемъ по повелѣнию блаженааго, и бѣша присѣдяще надъ нимь и ожидающе, донъдеже разидуться людие, и тако того погребуть, яко же самъ повелѣ. Бѣша же и боляре мнози пришьли, и ти прѣдъ враты стояще. И се по съмотрению божию пооблачилося небо, и съниде дъждъ. То же ти тако разбѣгошася. И абие пакы дъждь прѣста и сълньце въсия. И тако того несъше въ прѣжереченую пещеру, положиша и́, и запечатьлѣвъше и отъидоша, и безъ брашьна вьсь дьнь прѣбыша.

Братия же заперла ворота и никого не пускала, как велел блаженный, и сидела над телом его, ожидая, когда разойдутся люди, чтобы тогда и похоронить его, как он сам повелел. И немало бояр пришло и стояло перед воротами. И вот по велению божьему затянуло небо облаками, и пошел дождь. И разбежались все люди. И тотчас же снова перестал дождь, и засияло солнце. И так отнесли Феодосия в пещеру, о которой говорили мы прежде, и положили его, и, запечатав гроб, разошлись, и весь день пребывали без пищи.

Умрѣтъ же отьць нашь Феодосии въ лѣто 6000 и 582, мѣсяца маия въ З, въ суботу, яко же прорече самъ, въсиявъшю сълньцю.

Умер же отец наш Феодосий в год 6582 (1074) месяца мая на 3 день, в субботу, как и сам предсказал — после восхода солнца.

Азъ худый, дѣдомъ своимъ Ярославомъ, благословленымъ, славнымъ, наречный въ крещении Василий, русьскымь именемь Володимиръ, 75отцемь възлюбленымь и матерью своею Мьномахы… 76и хрестьяных людий дѣля, колико бо сблюдъ по милости своей и по отни молитвѣ от всѣх бѣдъ! Сѣдя на санех, 77помыслих в души своей и похвалих бога, иже мя сихъ дневъ грѣшнаго допровади. Да дѣти мои, или инъ кто, 78слышавъ сю грамотицю, не посмѣйтеся, но ему же люба дѣтий моихъ, а приметь е́ в сердце свое, и не лѣнитися начнеть тако же и тружатися.

Я, смиренный, дедом своим Ярославом, благословенным, славным, нареченный в крещении Василием, русским именем Владимир, отцом возлюбленным и матерью своею из рода Мономахов… и христианских ради людей, ибо сколько их соблюл по милости своей и по отцовской молитве от всех бед! Сидя на санях, помыслил я в душе своей и воздал хвалу богу, который меня до этих дней, грешного, сохранил. Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце свое и не станет лениться, а будет трудиться.

Первое, бога дѣля и душа своея, страх имѣйте божий в сердци своемь и милостыню творя неоскудну, то бо есть начатокъ всякому добру. Аще ли кому не люба грамотиця си, а не поохритаються, но тако се рекуть: на далечи пути, да на санех сѣдя, безлѣпицю си молвилъ.

Прежде всего, бога ради и души своей, страх имейте божий в сердце своем и милостыню подавайте нескудную, — это ведь начало всякого добра. Если же кому не люба грамотка эта, то пусть не посмеются, а так скажут: на дальнем пути, да на санях сидя, безлепицу молвил.

Усрѣтоша бо мя слы от братья моея 79на Волзѣ, рѣша: «Потъснися к нам, да выженемъ Ростиславича 80и волость ихъ отъимем; иже ли не поидеши с нами, то мы собѣ будем, а ты собѣ». И рѣхъ: «Аще вы ся и гнѣваете, не могу вы я ити, ни креста переступите».

Ибо встретили меня послы от братьев моих на Волге и сказали: «Поспеши к нам, и выгоним Ростиславичей и волость их отнимем; если же не пойдешь с нами, то мы — сами по себе будем, а ты — сам по себе». И ответил я: «Хоть вы и гневаетесь, не могу я ни с вами пойти, ни крестоцелование преступить».

И отрядивъ я́, вземъ Псалтырю, в печали разгнухъ я́, и то ми ся выня: 81«Векую печалуеши, душе? Векую смущаеши мя?» и прочая. И потомь собрах словца си любая, и складохъ по ряду, и написах. Аще вы послѣдняя не люба, а передняя приимайте.

И, отпустив их, взял Псалтырь, в печали разогнул ее, и вот что мне вынулось: «О чем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня?» и прочее. И потом собрал я эти полюбившиеся слова и расположил их по порядку и переписал. Если вам последние не понравятся, начальные хоть возьмите.

«Вскую печална еси, душе моя? Вскую смущаеши мя? Уповаи на бога, яко исповѣмся ему». «Не ревнуй лукавнующимъ, ни завиди творящимъ безаконье, зане лукавнующии потребятся, терпящии же господа, — ти обладають землею». И еще мало, — «И не будеть грѣшника; взищеть мѣста своего, и не обрящеть. Кротции же насладить землю, насладяться на множьствѣ мира. Назираеть грѣшный праведнаго, и поскрегчеть на нь зубы своими; господь же посмѣется ему и прозрить, яко придеть день его. Оружья извлекоша грѣшьници, напряже лукъ свой истрѣляти нища и убога, заклати правыя сердцемь. Оружье ихъ внидеть в сердця ихъ, и луци ихъ скрушатся. Луче есть праведнику малое, паче богатства грѣшных многа. Яко мышца грѣшных скрушится, утвержаеть же праведныя господь. Яко се грѣшници погыбнуть; праведныя же милуя и даеть. Яко благословящии его наслѣдять землю, кленущии же его потребятся. От господа стопы человѣку исправятся. Егда ся падеть, и не разбьеться, яко господь подъемлеть руку его. Унъ бѣх, и сстарѣхся, и не видѣхъ праведника оставлена, ни сѣмени его просяща хлѣба. Весь день милуеть и в заимъ даеть праведный, и племя его благословлено будеть. Уклонися от зла, створи добро, взищи мира и пожени, и живи в вѣкы вѣка».