Изборник

В основе многих рассказов патерика лежат широко распространенные в церковно-повествовательной литературе сюжеты о подвигах святых. Но в Киево-Печерском патерике эти традиционные мотивы тесно переплетены с фактами реального быта монастыря, с реальными историческими событиями. Эта реалистическая окраска сказочно-легендарных историй, их ярко выраженная демократичность дали основание А. С. Пушкину сказать, что рассказы Киево-Печерского патерика отличает «прелесть простоты и вымысла» (письмо к П. А. Плетневу от 14. IV. 1831 г.).

Публикуются отрывки из патерика, дающие представление о его первоначальном виде: окончание послания Симона к Поликарпу, два рассказа из его послания, два отрывка из его повести о создании Печерской церкви, послание Поликарпа к Акиндину и два рассказа из послания Поликарпа. За основу публикации взят список Кассиановской редакции конца XV в., ГБ Л, Румянцевское собр., № 305, изданный Д. И. Абрамовичем («Патерик Киевского Печерского монастыря», СПб. 1911), в который вносились необходимые исправления по другим спискам этой редакции патерика (по изд. Д. И. Абрамовича: «Киево-Печерский патерик». У Киiвi, 1931). Перевод М. А. Викторовой опубликован в 1870 г.

Это отрывок из не дошедшего до нас произведения о судьбах Руси. Начальный фрагмент сохранился благодаря тому, что псковский книжник в середине XV в. использовал часть «Слова» как предисловие к одному из списков «Жития Александра Невского». В последних строках памятника звучит скорбь по поводу «беды христианам» после смерти Ярослава Мудрого. Вероятно, не дошедшая до нас заключительная часть «Слова» рассказывала о «погибели» Северо-Восточной Руси от татаро-монгольского нашествия. «Погибель» представлялась автору следствием княжеских раздоров и усобиц от Ярослава Мудрого (ум. в 1054 г.) до Ярослава Всеволодовича (ум. в 1246 г.). «Слово», видимо, было написано во Владимире между 1238 и 1246 гг. Отдельные образы и стилистические приемы «Слова», напоминающего «плачи» и «славы» народной поэзии, близки «Слову о полку Игореве».

«Слово о погибели» известно в двух списках: Псковском и Ленинградском. В наст. изд. печатается по Псковскому списку XV в. (Гос. архив Псковской области, ф. 449, 60, лл. 245 об. —246 об.) с необходимыми исправлениями по Ленинградскому списку XVI в. (ИРЛИ, Р. IV, оп. 24, № 26, лл. 472-473) и конъектурными поправками.

«Житие князя Александра Ярославича» создано в начале 80-х гг. XIII в. в стенах Владимирского Рождественского монастыря, где князь Александр был похоронен.

Отобранные автором факты из жизни князя искусно объединены с помощью приемов, характерных для литературной юго-западной, галицкой школы, хотя сам автор был, скорее всего, владимирским монахом, ранее принадлежавшим к числу домашних слуг князя.

В настоящее время известно 13 списков XIV — XVII вв. «Жития Александра Невского» первой редакции. «Житие» печатается по списку Псковской второй летописи XV в. (ГИМ, Синодальное собрание, № 154, лл. 156-162 об.) с необходимыми исправлениями по спискам Лаврентьевской летописи, Барсовскому, Румянцевскому, Псково-Печерскому, Ленинградскому и другим.

От рязанской литературы сохранился один-единственный памятник — это своеобразный «свод» различных произведений, составленный и разновременно пополнявшийся при церкви Николы в небольшом рязанском городе Заразске (ныне Зарайск). В составе этого «свода», многократно переписывавшегося в течение столетий и расходившегося по всей Руси во множестве списков, дошла до нас и «Повесть о разорении Рязани Батыем». Составлена «Повесть» была не сразу после нашествия Батыя. Это видно из того, что многие детали этого нашествия стерлись и как бы восстановлены по памяти. Всеволод Пронский, умерший еще в 1208 г., представлен участником обороны Рязани; с другой стороны, Олег Красный, умерший только в 1258 г., гибнет в «Повести» в той же обороне. Упрощены и сближены родственные отношения рязанских князей. Вместе с тем «Повесть о разорении Рязани» не могла возникнуть и позднее середины XIV в. За это говорит и самая острота переживания событий Батыева нашествия, не сглаженная и не смягченная еще временем, и ряд характерных деталей, которые могли быть памятны только ближайшим поколениям. Не забыты еще «честь и слава» рязанских князей, аманаты, которых брали рязанские князья у половцев, родственные отношения рязанских князей с черниговскими. Коломна еще выступает как рязанский город (Глеб Коломенский сражается вместе с рязанскими князьями). Но самое главное — Старая Рязань не пришла еще во время составления этой «Повести» к своему окончательному уничтожению, к которому она пришла только в конце XIV в., когда и самая столица Рязанского княжества была перенесена в Переяславль Рязанский, названный впоследствии Рязанью.