Рене Баржавель - Девушки и единорог

Черная рука с растопыренными пальцами вынырнула из завихрений пара и прилипла к стеклу. Элис дико завопила и прижалась к гувернантке. Наверное, это глаз дьявола, пытавшегося разглядеть, что они делали в купе. Конечно, он походил на руку, но вполне может быть, что у глаза дьявола вместо ресниц пальцы. Может быть, он проголодался, поэтому из его пасти валил пар, словно из кипящего чайника.

Поезд мчался со скоростью не менее тридцати километров в час. Дверь распахнулась, и в купе вошел дьявол, окутанный дымом, пахнущий углем и пыхтящий, словно дракон, тащивший поезд по рельсам. Элис и Китти попытались слиться со своей гувернанткой.

Дьявол закрыл за собой дверь. На нем была черная каскетка, его лицо и руки тоже были черными. Он говорил по-английски. Поклонившись леди Гарриэтте, он протянул руку сэру Джону, вложившему в эту руку билеты.

— Какие вы глупышки! — сказала гувернантка. — Разве вы не видите, что это контролер?

Дьявол улыбнулся девочкам, вернул билеты, поблагодарил и вышел из купе в новом облаке дыма. Леди Гарриэтта принялась кашлять в кружевной платок, прижав его к лицу. Сердца девочек перестали прыгать в груди, словно сумасшедшие белки.

— Кто такой контролер? — спросила Элис.

— Не будьте такими глупенькими. Разумеется, это человек, который контролирует.

— Что значит «контролирует»? — спросила Китти. Ей было всего пять лет.

В беседу вступил сэр Джон.

— Контролер, — сказал он, — это человек, которому поручено проверять, имеют ли пассажиры документ на право проезда и соответствует ли этот документ классу купе, в котором они находятся.

Довольный исчерпывающим объяснением, он огладил бороду обеими руками. С возрастом она потемнела и сейчас цветом напоминала сигару, как и его шевелюра. Волосы на его голове отступили, обнажив половину черепа. Когда сэр Джон говорил, на этом гладком куполе над его лицом, имевшим прямоугольную форму из-за бороды, играли блики, соответствовавшие тональности его слов.

— Вы должны понимать, — сказал он, — что у контролера очень опасная профессия. Он перебирается из одного купе в другое по подножкам, в то время как поезд несется на всех парах. Чтобы зарабатывать на жизнь, он ежедневно рискует своей жизнью [11] В железнодорожных вагонах XIX века каждое купе занимало всю ширину вагона и имело свою дверь, выходящую наружу. Поэтому контролеры, которым нужно было перемещаться вдоль поезда, были вынуждены пользоваться не внутренним коридором, как сейчас, а расположенными снаружи вагона подножками. .

— Это отважный человек, — сказала француженка Эрнестина, горничная леди Гарриэтты.

Леди Гарриэтта протерла виски платком, смоченным настойкой лаванды, и тревожно вздохнула. Она была на восьмом месяце, и корсет очень болезненно стискивал ее тело. Запах угля вызывал у нее тошноту. Путешествие никак не кончалось, и она боялась, что усталость не позволит ей сохранять достоинство. Из Лондона в Дублин они переехали пароходом, затем пересели на поезд до Миллингара, где ей повезло отдохнуть три дня у кузена. Затем снова поезд, причинявшей массу неудобств женщине в ее положении. А теперь, как сказал сэр Джон, им предстояло провести несколько часов в коляске. Она была готова многим пожертвовать, окажись она уже на месте.

— А почему он не контролирует, когда поезд останавливается? — спросила Элис.

Вопрос озадачил сэра Джона. Он нахмурился, не сдержав удивления.

— Перестаньте задавать глупые вопросы, — шепнула гувернантка девочке.

— Ничего, ничего, — улыбнулся сэр Джон. Он нашел ответ.

— Потому что пассажиры без билета, если такие есть в поезде, могут выйти из вагона и таким образом избежать проверки.

Китти ничего не поняла. Она уже открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но гувернантка быстро закрыла его влажной губкой, извлеченной из непромокаемого мешочка. Она быстро обтерла девочкам лица, чтобы удалить следы угольной пыли, потом отряхнула им платья и поправила шляпки, фиолетовую и коричневую.

Девочки были вынуждены замолчать и теперь чинно сидели, положив руки на колени. Воспитанные дети не должны проявлять назойливость. Им нельзя вести себя так, чтобы взрослые замечали их присутствие.

Каждый год детства длится бесконечно и по насыщенности событиями может сравниться с целой жизнью. Элис было семь лет, Китти — на два года меньше. На протяжении истекших столетий они никогда не находились так долго рядом с родителями, в такой интимной близости. До этого фантастического путешествия их вселенная была представлена исключительно помещениями для игр, комнатами для занятий, столовыми и туалетными комнатами на третьем этаже дома в Лондоне. Они играли, учились и спали под постоянным наблюдением гувернантки. На улицу они выходили только для непродолжительных прогулок. Они видели свою мать только вечером на протяжении нескольких минут. Она ласково улыбалась им и говорила какие-то нежные слова. Отца они видели по воскресеньям во время общей молитвы. Их воспитывали для предстоящего замужества, и они должны были стать совершенством. Когда им исполнится восемнадцать, им сделают высокую прическу, оденут в белое платье и отведут на первый бал. Сэр Джон и леди Гарриэтта были прекрасными родителями и любили своих детей.