Рене Баржавель - Девушки и единорог

К моменту смерти отца Джон уже был знаком с Гарриэттой и собирался сделать ей предложение. Они поженились в 1861 году и обосновались в лондонском доме, значительная часть которого оставалась свободной. Леди Гарриэтта оказалась искусной хозяйкой, ухитрившейся, несмотря на весьма скромный бюджет, сохранить кухарку, метрдотеля и горничную, без помощи которой светская дама не могла бы ни одеться, ни раздеться.

Первый ребенок родился у них в 1864 году. Эту девочку назвали Элис. Джон — теперь уже сэр Джон — надеялся, что следующий ребенок будет мальчиком. Однако вторым ребенком опять оказалась девочка, Китти.

Две сестры Джона вышли замуж. Августе удалось женить на себе сэра Лайонеля Ферре, лендлорда. В 1863 году у них родился сын Генри. Мужем Арабеллы стал юрист Джеймс Хант. Опытный адвокат, он хорошо зарабатывал. Их семейство обосновалось в Дублине. Арабелла умерла бездетной в 1865 году.

После смерти сэра Джонатана пришлось распродать не только семейные драгоценности, но и мебель, чтобы окончательно разделаться с долгами, и имение на острове Сент-Альбан окончательно перешло к новому владельцу. Сэр Джон и его сестры с удивлением узнали, что человеком, разрешившим их отцу прожить последние годы в уже не принадлежавшем ему доме, оказался его нотариус.

Продажа семейных драгоценностей позволила выплатить сумму залога за лондонский особняк, но к июлю 1860 года семье Гринов не принадлежало ни одного квадратного метра земли в Ирландии.

В 1864 году полковник Харпер, который приобрел замок Гринхолл, решил продать его вместе с пятью десятками гектаров земли.

Августа, всегда мечтавшая вернуть имение родителей, убедила мужа купить Гринхолл. В ноябре 1864 года Гринхолл перешел к новому хозяину, Лайонелю Ферре. В первый день нового 1865 года в оставшемся почти без мебели замке леди Августа устроила прием для родителей, друзей и знакомых. Торжество сопровождалось музыкой скрипичного оркестра из Дублина и волынок из Белфаста. В оконных проемах горели факелы, освещавшие подъезд замка для множества прибывающих со всех сторон экипажей. Августа ликовала. Арабелла и ее муж отсутствовали; Арабелла была тяжело больна и скончалась через полгода; Джон и Гарриэтта тоже не смогли приехать — для них было слишком далеко и слишком дорого.

Августа предложила мужу окончательно переселиться в Гринхолл, и тот согласился. Он увидел в этом варианте тайное преимущество: частые поездки в основное имение позволяли ему больше времени находиться вне досягаемости супруги со слишком властным характером.

Нотариус предложил Августе приобрести и Сент-Альбан, но та отказалась. Она не хотела даже слышать об острове, из-за которого ее отец лишился владения предков и потерял все состояние.

Оставшийся в одиночестве остров ждал.

После смерти сэра Джонатана белый особняк опустел. Два раза в году слуги нотариуса приезжали на остров, чтобы убрать здание, проверить крышу, залатать укусы ветра и моря, смазать замки и петли. Потом они закрывали ставни, и все уезжали, оставив молчаливый дом.

От прежней обстановки сохранился только портрет сэра Джонатана, который — вероятно, из уважения — никто не купил при распродаже мебели. Висевший на стене большого салона портрет юного сэра Джонатана, сидевшего в красном камзоле на белой лошади, замер в ожидании.

Посаженные деревья оказались на свободе; тем не менее загадочная дисциплина не позволяла им беспорядочно разрастаться. Ни один из видов не пытался заглушить соседей, ни одна из аллей не была захвачена растительностью. Рододендроны дали многочисленную поросль, занявшую все свободное пространство. Они сплошной стеной разрослись вплотную к стене, образовав завесу. В июне их усеивали цветы всех оттенков красного. Зрители, способные полюбоваться этим замечательным зрелищем, отсутствовали.

За пятнадцать лет до своей гибели сэр Джонатан решил засадить деревьями и другую сторону острова, обращенную к материку. Здесь, на просторной лужайке, он разместил несколько групп деревьев. С тех пор посадки разрослись, зеленые массивы, словно раздуваемые неисчерпаемым древесным соком, увеличились, но остались небольшими изолированными островками.

С каждым годом все более зеленый, более пышный и цветущий остров, запертый в окружающих его стенах, словно царевна в башне замка, терпеливо ждал. Его умывали бури, теплые дожди обеспечивали рост деревьев; ветер с океана проносился над ним и уносил далеко на материк запахи соленой воды и цветущих растений. Каждая весна расцвечивала его сумасшедшими красками, заставляя морских птиц менять привычные маршруты. Полы большого белого дома потрескивали, пустые комнаты шептались за ставнями. Сэр Джонатан тяжело вздыхал на своем портрете, скрипело седло на белой лошади. Иногда эхо приглушенного стона доносилось из дыры, пробитой в стене старой башни, но услышать его было некому. Камин в круглой комнате, заполненный дровами, замер в ожидании огня. Поленья, с каждым годом становившиеся все более сухими, тоже ждали.