Лао Шэ - Сказители

Баоцин опустил руку на плечо брата,

– Потише, – сказал он. – Могут услышать. Садись, давай хорошенько все обдумаем.

– Она столько денег заработала, чтобы содержать нашу семью, – продолжал возмущаться Тюфяк, садясь. – Мы не можем ее продать. Не можем, не можем!

– Я и не говорю, что нужно соглашаться, – возразил Баоцин. – Я всего лишь рассказал тебе, как асе было на самом деле.

Тюфяк будто не слышал.

– Продолжай, говори. Можешь говорить все, что хочешь. Я не могу вздуть твою жену, но я твой старший брат, могу вздуть тебя. Не слушай старуху, ты должен все тщательно взвесить, а потом уж решать.

– Будь я с ней заодно, неужто пришел бы к тебе за советом? – Баоцин возмутился. – Я ни за что не дам согласия,

– Вот это правильно. Вот теперь это похоже на моего брата, в моем духе. Нужно помнить, что наши родители были людьми порядочными. Мы должны у них учиться. Зарабатывать деньги, исполняя сказы, не зазорно, а вот покупать и продавать людей – это недостойно порядочного человека.

Оба приумолкли, каждый думал о своем. Вдруг Баоцин разом высказал свои опасения.

– Брат, – сказал он, – ты подумал о том, что, даже если мы вернемся обратно в Чунцин, нам не увернуться от этого Вана. Имея автомобиль, сорок ли пути – сущий пустяк.

– Откуда ты знаешь, что у него есть автомобиль?

– Есть или нет, я не знаю, но он из военных кругов. Наберет хулиганья, те начнут бузить и скандалить. А с военной кликой и местные власти не смогут справиться. Чиновники будут друг друга защищать. Что бы ни вытворял этот тип по фамилии Ван, все сойдет ему с рук. Кто же нас защитит?

– Что же – ты так и отдашь ему Сюлянь? – глаза у Тюфяка, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит.

– Как можно! – ответил Баоцин. – Я говорю только, что нам не удастся избежать его лап. Нельзя наносить ему обиды. В этом деле надо по-хорошему.

– Как можно с таким человеком по-хорошему?

– Давай вот как. Я отправлюсь к нему на поклон. Возьму с собой Сюлянь, пусть и она поклонится ему до земли. Если он человек умный, то должен все понять, сказать в утешение пару слов, высоко поднять свою драгоценную руку и отпустить нас. Если же он рассердится, тогда и я от своего не отстану. А будет настаивать, не посчитаюсь ни с чем. Ну, как, брат?

Тюфяк почесал голову. Если Баоцин схватится с кем-нибудь, это получится даже лучше, чем у него. Но он не очень верил в то, что предлагал брат.

– Скажи-ка мне, – спросил он с долей сомнения, – под каким предлогом ты отправишься к нему?

– В народе говорят: сначала церемонии, потом оружие. Те, что продают свое искусство, испокон веков должны были первыми протягивать людям руку. Другого пути нет. И отбивать земные поклоны не считалось унизительным. Разве люди нашей профессии могут не отбивать земных поклонов бодисаттвам и чжоускому Чжуан-вану? А отбить земной поклон военачальнику – это ведь почти одно и то же? – Он засмеялся и вспомнил 'прошлое. – Было это в Циндао. Вторая жена генерал- губернатора заприметила меня и велела прийти в ее покои исполнять сказы. Поступи я так, мне бы потом несдобровать. Как быть? Я отбил земные поклоны чиновнику, которого она послала за мной. Ему стало неловко, и он внимательно выслушал все, что я ему рассказал, какой я бедный, как вся семья живет на моем иждивении. Если я хоть один день не заработаю денег, семья будет голодать. Вот почему я не могу с ним пойти. Он поверил мне, был очень тронут и отпустил меня. Если земными поклонами можно решать некоторые вопросы, я вовсе не считаю это зазорным. Возможно, и повезет. Если же земные поклоны не помогут, придется действовать круто. Тогда уж гори все огнем – буду биться с ними до конца.

– Зачем же брать с собой Сюлянь?

– Чтобы они убедились, что она еще ребенок. Она еще с лишк ом молода, чтобы стать наложницей.

– Старики как раз и предпочитают молоденьких несмышленых девочек. Повидавшую жизнь женщину труднее окрутить.

На это Баоцину нечего было ответить.

– Я пойду с тобой вместе, – сказал Тюфяк без особого энтузиазма.

– Не нужно. Ты сиди спокойно дома и присматривай за моей женой.

– За женой?

– Нужно же за ней кому-то присматривать, брат!

На следующий день утром Сюлянь и Баоцин вместе с адъютантом Тао отправились в резиденцию. Тюфяк отправился присматривать за женой брата.

– Хороша же, – начал он без предисловий, с издевкой в голосе. – Тебе мало, что несмышленый ребенок продает искусство, теперь ты еще хочешь, чтобы она продавала себя. Куда подевалась твоя совесть? Сердце-то у тебя есть?