Лао Шэ - Сказители

– Вы сказали, двадцать лет назад он уже был командующим ?

– Ну да, ему сейчас пятьдесят пять, но физически он еще вполне крепок.

– Всего лишь на пятнадцать лет старше меня, – сказал Баоцин с иронией.

Адъютант Тао сдержанно улыбнулся.

– Только с возрастом начинают понимать, что такое любовь. Ты должен это зыать, мой дорогой земляк. Им обоим будет очень даже неплохо.

– А сколько у почтенного господина наложниц? – спросил Баоцин.

– Да всего пять. Больше всего он обожает, как правило, последнюю, самую молодую.

Баоцин вспыхнул. Он был взбешен и с большим трудом владел собой. Жизнь научила его сохранять хладнокровие. Отпивая чай, он обнаружил, что руки его трясутся.

– Дорогой земляк, – тон его был мягок, но полон достоинства. – Вы ошиблись. Я во многом отличаюсь от прочих актеров и не занимаюсь побочным ремеслом. Сюлянь зарабатывает деньги и кормит семью вот уже несколько лет. Она для меня как родная дочь. Я хочу быть честным перед ней, честным перед своей совестью. Я не намерен поступать так, как хотел бы уважаемый господин, требуя за нее солидный куш. Вы умный человек, да к тому же мой земляк, чего же тут не понимать. Я попрошу вас так и доложить командующему!

Заместитель командира Тао помрачнел н сердито произнес:

– Но твоя хозяйка уже дала согласие и даже запросила цену!

– Правда? Когда вы с ней договаривались?

– Вчера, когда я приходил, тебя не было дома.

– Она, наверно, была пьяна?

– Я не смею злословить о твоей супруге.

– Все, что она наговорила с пьяных глаз, это сущая чушь и в счет приниматься не может.

Баоцин был серьезен и откровенен. Адъютант Тао перебил его:

– Меня не интересует, как это было сказано – с пьяных глаз или нет. Скажи, что я в конечном счете должен доложить командующему?

– Мой дорогой земляк, позвольте мне сначала посоветоваться со своей половиной. Через день я дам ответ. – Баоцин поклонился. – Вам вызвать паланкин?

– Не нужно, у меня есть свой. Командующий относится ко мне с уважением.

На прощание Баоцин пожал его пухлую руку.

– Дорогой земляк, – пробормотал он с почтением, забыв, что хотел сказать.

Адъютант Тао подался вперед и встал.

– Я завтра снова приду. Только не доставляй мне хлопот. Дружба дружбой, а служба службой.

– Я понимаю. У военных воля неба проявляется в повиновении.

– Запомни. – Адъютант Тао понизил голос. – Командующий Ван – это человек, с которым шутки плохи. Будь осторожен. Я не пугаю, а ставлю тебя в известность. Мы все же земляки.

– Спасибо, дорогой земляк, я очень вам признателен.

Адъютант ушел, а Баоцин снова опустился на стул и стал соображать. Первое, что пришло ему в голову, это вернуться домой и как следует отлупить жену. Давно бы пора, да какой в этом толк? Она только больше станет пакостить. Зачем давать волю чувствам? Настоящий мужчина не сражается с женщиной. Он встал и решил пройтись вдоль речушки. Шел Баоцин быстро, опустив голову и крепко сцепив руки за спиной.

Так он прошел с полчаса. Самое плохое в том, что командующий Ван в этих местах был этаким узурпатором и имел большое влияние. Если не отдать ему Сюлянь, спокойной жизни не будет всей семье. Его передернуло от этой мысли. Из лап такого злодея не выбраться. Командующему Вану достаточно послать одного молодца – н прощайся с жизнью! Тогда и домашних не уберечь.

Баоцин повернул обратно. При подходе к гостинице у него созрел конкретный план. Он пошел к брату. Тюфяк как раз сидел посреди дворика и глядел в небо. Они вместе отправились к реке и сели под развесистым тополем.

Тюфяк выслушал Баоцина, не проронив ни слова. Когда тог кончил, он встал и пошел.

– Куда ты? – спросил Баоцин, схватив брата за рукав. Тюфяк повернулся, взгляд его был решительным, губы дрожали. Он долго сдерживался, наконец сказал:

– Вот за это дело я возьмусь. Всякая там мелочь меня не касается. А этот вопрос тебе не по плечу, тут нужен я. Пойду встречусь с командующим Ваном и проучу его. Что это еще за субъект! Я ему скажу, что теперь республика и не те времена, чтобы покупать и продавать людей. – Тюфяк сжал пальцы так, что раздался хруст. – Хм, а еще называет себя командующим! Дерьмо, а не командующий! – Он сделал небольшую паузу, его худощавое лицо покраснело. – Сюлянь, эту любимую всеми девушку, продать старикашке! Даже думать противно!