Мария Корелли - История детской души

— «Хорошо — а?» кричала она, вся запыхавшись — волосики ее развевались за ней, щечки горели, глаза смеялись, отражая солнечный луч, который точно весело заигрывал с нею! «Славная, славная лошадка! Лиля, теперь ты поезжай!»

— «Мне, кажется, милая, что я для этого слишком велик,» нерешительно возразил он, — «боюсь, что тяжело будет твоей лошадке!»

— «Нет, нет не будет тяжело,» объявила Жасмина, спрыгивая на землю, — „ ну, попробуй, садись!»

Как мог Лионель устоять против ее желания? Он перекинул одну ногу через лошадь и, подражая Жасмине, также делал вид, что скачет быстрейшим галопом! Жасмина прыгала вокруг и так громко, восторженно взвизгивала, что петухи пришли в страшное смятение, стали неистово кричать, хлопать крыльями, сзывая испуганных кур, которые начали кудахтать еще громче, нежели петухи кричали… Поднялся такой шум, такой гам, что Рубен прибежал узнать, что случилось, и, увидав, в чем дело, сам громко расхохотался и хохотал не менее детей, побуждая разными прибаутками деревянного коня выказать всю свою прыть! Наконец игра кончилась, и Лионель, веселый, превеселый передал добрую лошадь Жасмине, которая тотчас преподнесла ей горсть свежего сена.

— «Ну, теперь, маленький барин, я ухожу и останусь на кладбище до вечера. Ты знаешь, где найти меня. Быть может, ты еще побудешь не много с Жасминной; она почти всегда одна, с тех пор как ее матери не стало, и ты, кажется, часто бываешь один — поиграть вам вместе никому вреда не сделает — но обещай мне, голубчик, что вернешься к своим до захода солнца.»

— «Да, м-р Дейль, обещаю — и благодарю вас!» ответил Лионель. «Я сегодня был очень, очень счастливь… Вы не знаете, как хорошо мне было с вами! Можно ли мне еще когда-нибудь навестить вас и Жасмину?»

— «Конечно, можно» радушно сказал Рубен, — «только бы отец твой не имел чего против этого. Прежде всего надо это выяснить.»

— «Да, конечно,» промолвил Лионель, но какая-то тень пробежала по веселому его личику. Он слишком хорошо знал, что скажете его отец, как посмотрите на это знакомство с пономарем и его хорошенькой девочкой… Он теперь об этом ничего не упомянул и спокойно простился с Рубеном.

Рубен ушел, и дети остались одни. После возбуждения настала реакция — Жасмина стала не только серьезная, но даже печальная… они долго сидели молча, наконец Лионель, глубоко вздохнув, сказал:

— «Жасмина, теперь я скоро должен буду уйти от тебя.»

— «А тебе жалко»? спросила она.

— «Очень жалко, «ответил он, — «ужасно жалко.»

— «И мне жалко,» созналась она, — ,я буду плакать, когда ты уйдешь, Лиля… а ты, когда вернешься домой, будешь плакать?»

— «Нет, Жасмина, мне нельзя плакать, "сказал он с горькой улыбкой — «я для этого слишком велик.»

— «Велик! повторила она, — «да ты только крошечку выше меня!»

— «Да, но ты девочка,» сказал Лионель, — «девочкам плакать можно, а мальчикам стыдно. Однако, я иногда плачу, когда никто меня не видит»…

— «А я сегодня видела, как ты плакал,» с грустью заметила она, — «это было в церкви перед тем, чтобы идти нам обедать. Скажи, о чем ты плакал?»

— «Не знаю,» сказал он, и глаза его устремились куда-то далеко… «Я думаю, что это была музыка… я очень люблю музыку, но в ней что-то такое грустное… у моей мамы чудный голос, — и когда она поете, я просто слушать не могу, — сейчас чувствую себя таким жалким и одиноким.» Жасмина с нежным участием глядела на него, но ей думалось, что странный он мальчик, если чувствуете себя жалким и одиноким, потому что его мама поете. Она намеренно переменила разговор.

— «Я знаю большой дом, в котором вы живете», объявила она, «и знаю, где в зеленой изгороди есть дырка — в нее я пролезу и проберусь прямо к тебе в сад! Я хочу видеть твою маму.»

Это намерение Жасмины совсем смутило Лионеля: он с грустью посмотрел в ее нежные голубые глазки и сказал:

— «Жасмина, милая, не надо это делать! Тебя за это только разбранят, — моя мама бранить не будет, но мой отец разбранит, наверно.»

Жасмина, подумав не много, заметила с достоинством.

— «Значит, твой отец злой… зачем меня бранить, — когда я всегда стараюсь быть умницею, — мой папа меня никогда не бранить.»

Лионель промолчал. Она прижалась ближе к нему.

— «Я должна тебя еще увидеть, Лиля, "жалобно проговорила она «разве ты больше не хочешь меня видеть?»

Ее голосок звучал так особенно трогательно, когда она это сказала, что сердце Лионеля трепетно забилось…

— «Да, милая, милая маленькая Жасмина, хочу тебя опять видеть — и увижу… буду приходить к тебе часто, будем еще вместе играть, обещаю.