Мария Корелли - История детской души

Картинка изображала Христа перед законниками во храме — и Лионель смотрел на нее с каким-то страстным вниманием… Только мальчик, и мог уже учить мудрецов!

«Хотя», подумал Лионель с привычным ему безотрадным сомнением, «быть может, мудрости у них не было вовсе, и оттого Ему учить их было легко.»

Жасмина, налюбовавшись вдоволь своею милою картинкой, закрыла книгу, благоговейно положила ее на место и уселась рядом со своим маленьким собеседником на верхней ступеньке кафедры.

— «Как тебя зовут? спросила она.

— «Лионель», ответил он.

— «Лионель, как странно — что такое Лионель — цветок?»

— «Нет, твое имя — цветок.»

— «Да, наш куст жасмина зацвел в то самое утро, когда я родилась — оттого меня и назвали — Жасминой. Мое имя мне нравится больше, нежели твое.»

— «И мне тоже,» улыбаясь сказал Лионель. — «Мама зовет меня — Лиля.»

— «Это мне нравится. Это мило — и я буду так звать тебя — Лиля,» объявила Жасмина и, ласково обвив своею ручкою его шею, сказала: «будь добр мальчик, Лиля, теперь расскажи мне сказку!».

Глава V

Лионель в смущении смотрел на нее — что мог он рассказать ей? Он ничего не знал такого, что могло бы занять маленькую девочку… Как хорошо было ему чувствовать вокруг своей шеи ее тепленькую, маленькую ручку, чувствовать близость ее милого личика — а глаза ее — какие они были чудные! Никогда еще он таких глаз не видел — даже глаза его матери не были такой чудной красоты! Ясные, лучезарные глазки Жасмины светились тем безмятежным, тихим светом, который светится лишь в невинном взоре малых детей, трогая нашу душу до умиления… Иные, но весьма немногие, цветы, своею чистой, нежной красой напоминают этот именно взгляд ребенка: задумчивые анютины глазки, нежно-голубые колокольчики, милые, улыбающиеся незабудки — они глядят на нас так же доверчиво и просто — и в глазах Жасмины было как бы напоминание их красоты… еще раз Лионель вспомнил Елену Троянскую.

— «Что -же, не будешь рассказывать?» терпеливо подождав с минуту, сказала она. «Какая это у тебя книга?» И она своим розовеньким пальчиком дотронулась до книги, которую держал Лионель.

— «Это Гомер», ответил Лионель, «мой воспитатель уехал сегодня с утренним дилижансом и эту книгу забыл — теперь мне надо ее послать ему по почте.»

— «Конечно, послать надо», — одобрительно подтвердила Жасмина. «А что такое Гомер?»

— «Он был великий поэт, самый древний из всех поэтов; насколько известно, он был родом из Греции,» пояснял Лионель, «и жил очень, очень давно. В этой книге он рассказывает историю Троянской войны — это эпическая поэма.»

— «Что такое эпическая поэма»? спросила Жасмина, «и что такое Троянская война?»

Лионель чуть слышно засмеялся.

— «Ты бы не поняла, милая, если бы я и объяснил тебе», покровительственно сказал он, — он чувствовал себя совсем взрослым перед этой наивной малюткой! «Гомер писал стихи — ты знаешь-ли, что такое стихи?»

— «Конечно, знаю», сказала она, наклонив свою головку к нему на плечо. «Я много стихов выучила, вот я тебе скажу:

«К Себе детей Ты кротко звал! Смотри, как беден я и мал! Склонись, Господь, к моей мольбе, — Господь, прими меня к Себе!».

И она взглянула на него с одной из своих радужных улыбок.

— «Хорошо я сказала?» спросила она.

— «Очень хорошо», задумчиво промолвил Лионель, с грустью вспоминая, что его отец называл «дикарями» тех, кто веровал во Христа…

— «Ну, так расскажи мне про этого Гомера и про Троянские войны», сказала она, как котенок, ласково прижимаясь к нему. «Это будет про ангелов?»

— «Нет,» ответил Лионель, «это все про героев-богатырей — и все они дрались между собою из-за одной принцессы, которую звали Еленою, и которая была удивительной красоты.»

— «Зачем же она позволяла им драться»? с серьезным видом спросила Жасмина, «она была не добрая, если не жалела бедных богатырей: ей бы надо было их всех помирить.»

— «Но они не могли», сказал Лионель — «понимаешь, они сами этого не хотели.»

— «Странные же они были, эти богатыри», проговорила Жасмина — «Где они все теперь?»

— «О! они давно, давно все умерли», засмеялся мальчик — «а иные утверждают, что они даже никогда и не жили!»

— «О! так это сказки, как «Кот в сапогах», сказала Жасмина — «и твоя книжка — волшебная книжка, как моя. „ Только «Кот в сапогах» гораздо интереснее твоих Троянских войн! А ты знаешь мою волшебную книжку?»

Лионель никогда не видал того, что Жасмина называла „ волшебной книгой»: отец его был мнения одного из инспекторов школ в Англии, г-на Гольмана, который в своем циркуляре напечатал, что «волшебный сказки имеют пагубное влияние на развитие, как нравственное, так и умственное, так как заключаюсь в себе противоречие тому, что познано наукою и опытом.»