Александр Полуполтинных: Конь пегасый

– Нет, не надо. Свои, думаю, и так узнают, а Виолетте такую рекламу я делать не желаю. В конце концов, Боря, это же моё искусство. – Сергей сделал ударение на слове «моё». – Художника!

– Несомненно, старик! – Белибердин отложил фотоснимок, но правый глаз невольно еще косил в его сторону. – Ты большой мастер! И «Лилии» твои – просто блеск! Но ты же сам понимаешь, что без этой вот… – он подбирал слова, – …естественной, живой, основы они ровно вполовину проиграли бы.

– Я рад, Боря, что ты не отказал. – Пятиалтынный поднялся с мягкого кресла. – Спасибо! А что если… прямо на обложку! – Вдруг остановился он уже у самой двери.

Грузно поднялся из-за стола и Белибердин. Показался его круглый живот, переваливающийся через тонкий кожаный брючной ремень:

– Обложку не обещаю… Сам знаешь, обложка у меня под рекламу рассчитана. Но анонс с картинкой дам несомненно. Это привлечет читателя. А телопись твою разместим на страницу целиком. Знаешь, под глянец, да черном фоне – вот так будет смотреться! – И Боря выставил вперед пухлый кулак с оттопыренным вверх толстым большим пальцем.

Пока журнал готовится к печати, немного расскажем о наших героях.

Как было уже сказано, Виолетта и Сергей Пятиалтынные были молодой парой, хотя оба находились в возрасте, когда образование, трудовые навыки, житейский опыт и репутация в обществе обязаны были, как говорится, приносить ощутимую отдачу. Сергей терпеливо ждал свой сорокалетний юбилей и награду от Союза художников. Виолетте не исполнилось еще и тридцати трёх. Она преподавала в замухрайском юридическом институте историю отечественного права, писала кандидатскую. У нее была тринадцатилетняя дочь Тая, которая в основном жила у бабушки.

От первого мужа Виолетте досталась не очень благозвучная фамилия Шатёркина, но после своей второй свадьбы она безоговорочно стала Пятиалтынной. Дело в том, что Сергей Пятиалтынный был давней мечтой Виолетты. Еще в студенческие годы она увидела на одной из выставок его картину «Уголок счастья», на которой двое влюбленных в обнимку сидят под раскидистой березой, рядом на траве раскрытая книга, а у девушки в полурасстегнутой блузке виднеется очень эротично выписанная грудь.

Она просто заболела этой картиной, вырезала из рекламного проспекта ее репродукцию и повесила в рамке дома. А в лихие девяностые, когда жизнь прижала и Пятиалтынного, и он выставил «Уголок счастья» на продажу, она тут же, не раздумывая, купила ее за бешенные по тем временам деньги, хотя сама потом перебивалась с хлеба на воду – зарплату не платили месяцами. Хорошо, выручала мама, которая работала на престижной должности в городской замухрайской администрации.

Виолетта была красивой, высокой, одевалась с большим вкусом, носила длинные юбки с роскошными воланами и сильно приталенные кофточки. Лицо ее на первый взгляд казалось холодным, тонкие губы редко улыбались, косметикой она почти не пользовалась, волосы обесцвечивала и, когда была вне института, носила распущенными. Дело в том, что за институтской кафедрой с заколотыми в шишечку волосами она смотрелась солидной дамой, но стоило ей убрать заколку, как она преображалась и молодела на десять лет. Наглые студенты затевали с ней в маршрутном такси непринужденные беседы, и она вступала с ними в эти словесные игры не без удовольствия, одаривая очередного случайного собеседника своей притягательной улыбкой.

С Шатёркиным она уже не была счастлива. Он довольно успешно раскручивал свой бизнес, но часто задерживался, вечно был издерган, ночью с ней груб, а Виолетте хотелось нежности, романтики, ласковых слов, и она год от года все тоскливей смотрела на «Уголок счастья», который висел в спальне напротив их широкой кровати. Наконец, взвесив все за и против, Виолетта сама подала на развод.

Когда в маленьком Замухрайске прошел слух, что Пятиалтынный развелся с очередной женой, Виолетта Шатёркина сразу решила действовать. Она расчетливо выбрала момент, когда Союз художников проводил очередную выставку в местной галерее. Там-то она и подошла к Пятиалтынному и рассказала трогательную историю про «Уголок счастья». Склонный к сентиментальности, Сергей просто не мог устоять перед очаровательной блондинкой, да к тому же поклонницей его таланта, и пригласил Виолетту в свою мастерскую на чашку кофе.

С того памятного вечера и закрутился очередной роман художника.

Пятиалтынный никогда не стремился стать живописцем, а в художественное училище попал случайно. Его школьный товарищ Гена ради хохмы позвал его попробовать там свои способности. «В художке уже второй год недобор. Диктант уж как-нибудь напишем. А на творческом конкурсе вазу какую-нибудь нарисуем, и считай, мы студенты!», – убеждал Гена. Пятиалтынный рисовал плохо, а у Гены отец был известным художником, и сам Гена рисовал сносно. Но на экзамене судьба подшутила над ними: Пятиалтынного приняли, а Гене сказали, что ему лучше пойти в маляры.