Ивлин Во - Испытание Гилберта Пинфолда

В кают-компании, заметил он, столовавшийся отдельно смуглый человек пересел теперь за стол к миссис Коксон и миссис Бенсон. Странным образом он увидел в этом также добрый знак.

О международном кризисе, назревшем за время его болезни, мистер Пинфолд узнал из беседы двух генералов, перехваченной им в каюте после ленча. На это и намека не было в газетах, которые он вяло листал перед отплытием; а если что и было, то в своем смутном состоянии он не придал этому значения. Оказалось, во всю полыхает спор об обладании Гибралтаром. Несколько дней назад испанцы официально, категорически предъявили притязания на крепость, и теперь использовали свое очень сомнительное право останавливать и обыскивать пароходы, проходящие через пролив, который им угодно было объявить своими территориальными водами. Во время ленча «Калибан» застопорил машину, и на борт поднялись испанские чиновники. Они потребовали, чтоб пароход зашел в Альхесирас для досмотра.

Генералы пылали гневом на генерала Франко и честили его «доморощенным диктатором», «мелкотравчатым Гитлером», «испашкой», «куклой в поповских руках» и другими такими же оскорбительными кличками. Они презрительно отзывались и о британском правительстве, готовом, по их мнению, лизать ему пятки.

– Это ничто иное, как блокада. Если бы я был капитаном, я бы их взял на пушку. Шел бы на всех парах, а они пусть вслед стреляют, черт бы их побрал.

– Это называется: боевые действия.

– Им же хуже. Не так уж низко мы пали, что не можем вздуть испанцев.

– Это все ООН мутит воду.

– И американцы.

– Во всяком случае, русские на сей раз ни при чем.

– Теперь НАТО конец.

– Скатертью дорога.

– Капитан, я полагаю, должен выполнять приказы метрополии.

– В этом-то и заковыка. Он не может получить никаких приказов.

К этому времени капитан Стирфорт полностью восстановился в доверии у мистера Пинфолда. Простой солдат, представлялось ему, вынужденный принимать важные решения, и не только ради спасения своего собственного корабля, а ради поддержания мира во всем мире. Весь этот долго тянувшийся день мистер Пинфолд был свидетелем отчаянных попыток телеграфистов связаться с пароходной компанией, с Министерством иностранных дел, с губернатором Гибралтара, с Средиземноморским флотом. Все было напрасно. Капитан Стирфорт в полном одиночестве олицетворял международную справедливость и британское влияние. Мистер Пинфолд думал о «войне за ухо Дженкинса» [12], о рядовом полка Бафс. Волею судьбы просто хороший человек капитан Стирфорт обрел значительность, с которой решительно не знал что делать. Мистер Пинфолд желал стоять рядом с ним на мостике, побуждать его к неповиновению, вести корабль под залпами испанских пушек в широкое свободное море, где стяжали славу исторические и легендарные герои седой древности.

Поскольку перед общей опасностью отступают все разногласия, мистер Пинфолд забыл думать о враждебном отношении к нему молодых хулиганов. Все находившиеся на борту «Калибана» были теперь соратниками в борьбе с чужеземной агрессией.

Испанские чиновники держали себя достаточно вежливо. Мистер Пинфолд слышал, о чем они говорили в капитанской каюте. На прекрасном английском языке они объяснили, что лично им глубоко противны приказы, которые они должны выполнять. Это вопрос политики, сказали они. Безусловно, проблема будет удовлетворительно решена на высокопоставленной встрече. Пока же им остается только подчиняться. Условием беспрепятственного, немедленного прохождения «Калибана» они выставили согласие Лондона на совершенно чудовищную контрибуцию. Назывался и срок. Если к полуночи не будет достигнуто удовлетворительного соглашения, то «Калибан» отведут под конвоем в Альхесирас.

– Пираты, – сказал капитан Стирфорт, – шантажисты.

– Мы не можем позволить таких выражений по адресу главы государства.

– Тогда можете выметаться с моего мостика, – сказал капитан. Они удалились, но эта ссора ничего не решила, они остались на борту, а сам корабль лежал в дрейфе.

Ближе к вечеру мистер Пинфолд вышел на палубу. Не было видно ни суши, ни испанского корабля, который доставил чиновников и скорее всего стал на якорь где-то за линией горизонта. Мистер Пинфолд склонился над поручнем и заглянул в струящиеся воды. За кормой застыло солнце, низко повиснув над морем. Если бы он не знал всей правды, он бы так и считал, что они все еще плывут вперед, настолько быстрым и упругим было течение. Он вспомнил бог весть какой давности урок, на котором узнал, что через Суэцкий канал Индийский океан переливается в Атлантический. Он задумался о колоссальных водных массах, питающих Средиземное море: ледяные потоки из Черного моря, омывавшие Константинополь и Трою; великие исторические реки Нил, Евфрат, Дунай, Рона. Этот слитный поток накатывал на нос корабля и откатывал пенной волной.