Шарль Нодье - Сказки здравомыслящего насмешника

Между прочим, в пользу того, что Нодье не думал скрывать своего знакомства с брошюрой Дельмота, говорит факт, приведенный самой Мари-Кристин Полле: сразу после первой публикации в «Парижском журнале» Нодье позволил перепечатать свое «Путешествие» в бельгийской газете «Гентский вестник» («Messager du Gand»); публикация вышла в номерах от 5 и 7 марта 1836 года. А ведь бельгийцы лучше французов были знакомы с творчеством Дельмота и могли «уличить» Нодье; однако он этого явно не опасался. Более того, когда в 1841 году (то есть еще при жизни Нодье) друзья выпустили посмертный том сочинений Дельмота, в нем следом за «Путешествием в Парагвай-Ру» они поместили «статью Нодье» — и такое соседство опять-таки не вызвало ни у кого ни малейшего протеста. Обо всем этом напоминают Жак-Реми Даан и Раймон Труссон; последний справедливо указал на то, что не только Нодье многим обязан Дельмоту, но и Дельмот очень многому научился у Нодье: по тексту бельгийца видно, что он был внимательным читателем прозы Нодье, в частности вошедших в наш сборник «Сумабезбродия» и «Левиафана», которые также представляют собой фантастические и сатирические путешествия.

Употребление применительно к комментируемому тексту слова «плагиат» некорректно еще и потому, что его значение со времен Нодье сильно изменилось. Нынешний читатель воспринимает плагиат как несомненное зло. Меж тем Нодье, посвятивший целую книгу «Вопросам литературной законности», а именно «Плагиату, присвоению чужих произведений, подлогам в книжном деле» (1812, 2-е изд. 1828; рус. пер. в кн.: Нодье Ш. Читайте старые книги. М., 1989. T. 1), хорошо знал, что в деле литературных заимствований есть множество градаций, что во многих случаях плагиат считается узаконенным и что зачастую то, что сгоряча называют плагиатом, более заслуживает названия литературной игры. И в самом деле, Нодье ведь честно предупреждает в начале своего «Путешествия»: ему попалась в руки брошюра, она ему понравилась, и он решил о ней рассказать. А если кто-то не принял его предупреждение всерьез — он в этом не виноват.

Название путевых заметок Кау’т’чука, которое Нодье заимствовал у Дельмота, носит насквозь пародийный характер и составлено из злободневных аллюзий. Парагвай-Ру — название модного и широко рекламировавшегося в начале 1830-х годов лекарства от зубной боли (Бальзак писал в предисловии к первому изданию «Шагреневой кожи» в 1831 году: «Да и какая возвышенная поэма могла бы сравниться в популярности с зубным эликсиром Парагвай-Ру!»). Южная Палингенезия (вместо реального топонима Южная Полинезия) обыгрывает термин, означающий «новое рождение». Восходящий к швейцарскому философу и естествоиспытателю Шарлю Бонне, автору труда «Философическая палингенезия, или Мысли о прошлом и будущем состояниях живых существ» (1769), термин этот вновь сделался популярным в конце 1820-х годов благодаря философу Пьеру-Симону Балланшу, выпустившему в 1827–1829 годах «Опыты социальной палингенезии». Естественно-научный термин Бонне применен у Балланша к истории обществ; они, пишет Балланш, развиваются скачкообразно, обновляясь и возрождаясь после каждой очередной катастрофы (это новое рождение и есть «палингенезия»). Нодье, глубоко уважавший Балланша и бывший с ним в дружеских отношениях, смотрел, однако, на перспективы развития человека и общества иначе; он считал, что к возрождению неспособны ни сам человек в его нынешнем виде, ни тем более созданное этим несовершенным человеком общество. Свои взгляды на эту проблему Нодье изложил в серьезной и проникновенной статье «О человеческой палингенезии и воскресении» (1832), о которой см. подробнее в предисловии. Но, как во многих других случаях, серьезное отношение к термину не помешало ему продолжить игру Дельмота, который приискал Палингенезии шутовское псевдогеографическое применение. Наконец, три первых имени Кау’т’чука так же, как Парагвай-Ру, заимствованы из периодической печати; все они рекламировались в ежедневных газетах (на упоминаемой в тексте Нодье «последней странице», где как раз и размещалась реклама) как лекарственные средства: тридас — успокоительный сироп на базе латукового экстракта; нафе — сироп и паста из плодов гибискуса, используемые для лечения насморков и катаров; теобром — «аналептическая успокоительная пудра». Что же касается до самого каучука (сока южноамериканских каучуковых деревьев, который, обработанный определенным образом, служил для производства эластичной материи), то изделия из него (ткани, корсеты, обувь и даже шляпы) также постоянно рекламировались во французских газетах начала 1830-х годов.