Любовь Овсянникова - Преодоление игры

Оглянувшись еще раз и убедившись, что свидетелей нет, я отважилась на молитву, обращенную к небу, к Богу, чтобы попросить у Него в дополнение к этой благодати еще и здоровья для себя, чтобы не страдать и близких своих не мучить. А может, хотела просто просить милости или пощады — Бог сам знает, что мне нужно, подумала я. И, старательно соединив ладошки, медленно подняла их вверх, немного наклоняясь вбок и как бы со стороны глядя на то, что получается. Мысленно я уже подбирала слова, которые надо произнести.

И вдруг увидела, что с неба к моим рукам протянулась золотистая нить, как солнечный луч на красочной картинке. Пройдясь взглядом вдоль нити, я заметила на другом ее конце огромный огненный шар, похожий на солнце, но больших размеров. И все же я подумала, что это солнце. Неужели все случилось по моей молитве, и теперь энергия солнца вливается в меня? — подумала я, порадовавшись, что эта энергия поправит мое здоровье. Некоторое время мои глаза изучали раскаленный светящийся диск, но потом я почувствовала неуверенность в том, что сделала правильные выводы. Возникла внутренняя тревога, и в поисках более правильного объяснения я перевела взгляд влево, на восток. Там на небе сияло настоящее солнце — нормальных размеров, с обычными невидимыми лучами. И я растерялась — не могло же на небе быть два солнца. Пришлось еще раз присмотреться к лучу, что шел то ли от моих рук, то ли к моим рукам. Почему этот луч виден? — снова подумалось мне. И почему он ровный? Естественно было бы, если бы он расширялся книзу, как все лучи.

Я попыталась опустить руки, но тут же поняла, что этого делать нельзя, потому что звезда погаснет. И тут пришла уверенность, что луч идет не от звезды ко мне, а наоборот — от меня к звезде. Это я зажгла звезду и питаю ее своей энергией! Страх накатил не от этого открытия, а от ответственности: ведь звезда должна гореть все время, а значит, я не должна опускать руки! Сияя, новая звезда украшала небо. Ведь и в самом деле никакая звезда на небе не бывает лишней!

Мне никто не мешал, и ничто не отвлекало — я могла стоять так сколько угодно. Оглядываясь и что–то высматривая вокруг себя, я проснулась.

Теперь, располагаясь на лоджии и попивая утренний кофе, вспоминая все новые и новые детали этого вещего сна, я понимала только то, что он приятный, обещающий. Что? Как? Когда? — глубоко в недрах наитий ворочались ленивые, неповоротливые осознания, но наружу ясными констатациями не выныривали.

Солнце, переместившись с площади в наш двор, начинало заглядывать в окна столовой. Поспешно опустив защитные занавески, незатейливо приспособленные из старых простыней (а что еще можно повесить на окна под эти палящие лучи, от которых все мгновенно желтеет и сгорает на глазах?), я перешла в кабинет. Подняла такие же занавески здесь, впустила в комнату виды сквера и неба и села за стол — поодаль от раскаленного окна.

И тут меня что–то насторожило, заставило прислушаться — это была тишина, ибо за окном исчез ветер. Говорливые тополя стояли вдруг немые и подавленные. Только от нагретых окон, как от печки, струился жар. Не удивительно — столбик термометра в тени поднимался выше сорока градусов. Неадаптированному организму вынести это было не под силу.

Я сняла халат, прошла в ванную и опустилась в холодную воду, посидела несколько минут, пока вода нагрелась и перестала охлаждать меня, и вылезла. Крупные капли, словно ртутные, прытью скатились с кожи, оставив ее сухой и горячей. Намочив в той же воде халатик и слегка отжав, я набросила его на себя и поспешила в кабинет. Здесь включила два вентилятора — настольный и напольный, направила их струи навстречу друг другу так, чтобы самой оказаться на их пересечении. Принялась пересматривать верстку своего первого сборника. Вот о чем был мой недавний сон! Он пророчествовал мне творчество, ведь теперь наконец–то для этого есть время. Есть время, но как не вовремя…

Когда казалось, что с минуты на минуту все живое погибнет, пришло долгожданное облегчение. Оно было внезапным и тем казалось еще чудеснее.

Незадолго до этого я начала выходить во двор. Соседки, из года в год наблюдающие за моим выздоровлением, сразу же нашли для меня занятие: в уголке двора, где они посадили простенькие садовые цветы, выделили мне грядку для поливания. Шланг дворника туда не доставал, и женщины, спасая зеленые шубки куртин, носили им воду из квартир.

Идея мне понравилась, ибо снова начали нравиться движение и легкие физические нагрузки. Теперь ежедневно под вечер я набирала воды в несколько двухлитровых бутылок, ставила их в сумку и несла с третьего этажа подопечным растениям. А поливая, казалось, ощущала их вздохи и радость от утоления жажды.