Михаил Булгаков - Том 7. Последние дни

Николай. И то дело для семейного человека. Продолжай, Леонтий Васильевич. [103]

Дубельт. Имею честь донести вашему сиятельству, что в столице в ближайшие дни я ожидаю дуэль каковой состоится не позднее после завтрашнего дня.

Бенкендорф. Между кем и кем?

Дубельт. Между двора его величества камер-юнкером Пушкиным и поручиком кавалергардского полка бароном Егором Осиповичем Геккереном Д'Антес. Сейчас мой шпион перехватил письмо Пушкина к барону Геккерену.

Николай. Прочитай письмо.

Дубельт. Осмелюсь сообщить — письмо неприличное.

Николай. Прочитай письмо.

Дубельт (Читает) . «Господин барон, я принужден сознаться, что ваша роль неприлична. Вы — представитель коронованной главы — служите сводником вашему сыну. Подобно старой развратнице, вы подстерегаете мою жену, чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорожденного сына, и когда больной сифилисом он оставался дома, вы говорили, что он умирает от любви к ней. Я не желаю, чтобы жена моя продолжала слушать ваши родительские увещания. Я не желаю, чтобы ваш сын осмеливался разговаривать с ней, так как он подлец и шалопай.

Имею честь быть, господин барон, ваш покорный и послушный слуга Александр Пушкин».

Пауза.

Николай. Этот человек дурно кончит. Я говорю тебе, Александр Христофорович, он дурно кончит.

Бенкендорф. Он бретер, ваше величество

Николай. Были ли случаи нашептывания Геккереном?

Бенкендорф. Леонтий Васильевич!

Дубельт. Были, ваше величество. (Заглянув в бумаги.) И последний раз на балу у Воронцовой вчера.

Николай. Это сводник! Посланник! Оба хороши!

Пауза.

Прости, Александр Христофорович, что такую обузу тебе дал. Ты истинный мученик.

Бенкендорф. Таков мой долг, ваше величество!

Николай. О, головорез! Ни о семье не думает, ни о том, что срамом покрывает должность, мундир! Позорной жизни человек! Ничем и никогда не смоет с себя пятна И умрет не по-христиански! Время, время отмстит ему за эти стихи, за поруганную национальную честь. (Встает.)

[Бенкендорф. Какие меры прикажете взять, ваше величество?]

Николай. [Не потакать головорезам.] Предупредить дуэль. Обоих без промедления под суд! И впредь чтоб знали. Спокойной ночи! Не провожай, Леонтий Васильевич. (Встает, выходит.)

Бенкендорфза ним. Дубельтодин. Через некоторое время возвращается Бенкендорф, садится.

Бенкендорф. Много в столице таких, которых вышвырнуть бы надо.

Дубельт. Найдется.

Бенкендорф. Хорошее сердце у императора!

Дубельт. Золотое сердце!

Бенкендорф. Как же быть с дуэлью?

Пауза.

Дубельт. Это как прикажете, ваше сиятельство?

Бенкендорф. Поступите согласно монаршей воли. Извольте послать на предполагаемые места дуэли с тем, чтобы их накрыли на месте. [Арест.] Примите во внимание, место могут изменить.

Дубельт. Понимаю, ваше сиятельство.

Пауза.

Бенкендорф. Д’Антес этот какой стрелок?

Дубельт. Туз — пятнадцать шагов.

Пауза.

Бенкендорф. Императора жаль!.. Ах!..

Дубельт. Еще бы!

Бенкендорф. Примите меры, Леонтий Васильевич, чтобы жандармы не ошиблись. А то поедут не туда…

Дубельт. Помилуйте, ваше превосходительство Бенкендорф. А то поедут не туда! Спокойной ночи, Леонтий Васильевич. (Уходит.)

[Дубельтодин. Внезапно дверь открывается.

Примите меры, а то или не туда, или опоздают.

(Скрывается.) ]

Дубельт (один. Думает) . Не туда… (Напевает.) Буря мглою небо кроет… Не туда… Тебе-то хорошо говорить! (Звонит.)

Дверь приоткрывается.

(В дверь.) Павла Максимовича!

Темно.

Квартира Геккеренов. Комната в персидских коврах, стены в коврах и картинах великолепных мастеров. На [коврах] стенах — коллекция оружия. Дверь в столовую, в которой виден приготовленный для обеда стол и другая дверь. Геккеренво фраке со звездой сидит и слушает маленький музыкальный ящичек. Когда мелодия кончается, Геккерензвонит. Входит ливрейный слуга.

Геккерен. Если приедет граф Строганов, проводите его прямо сюда.

Слуга. Слушаю. (Выходит.)

Через некоторое время дверь открывается и входит Дантес.