Рихард Вайнер - Банщик

— Пожалуйста, не удивляйтесь. Ничему. Я нашел в вашем кармане вот этот номер чешской газеты. Видите, как все просто. Сегодня это ваш пропуск. И второе: не удивляйтесь тому, что я пощадил соотечественника. Я совершенно не собираюсь превращать это в правило; впрочем, со многими ли земляками мне здесь приходится сталкиваться? Да и вообще — эта наша причудливая встреча…

— Причудливая?

— И третье: вы, очевидно, удивлены тем, что кто-то в таком наряде и вдобавок еще и чех употребляет такое слово. Умеете ли вы быть деликатным?

Я ответил, раздраженный как его речью, так, спустя мгновение, и тем обстоятельством, что мне приходится объясняться с подобным субъектом:

— Послушайте, приятель, мне до смерти ненавистна всяческая деликатность. Запомните, я никогда не расспрашиваю своих знакомых об их личных делах; я вообще никогда не расспрашиваю никого о том, кто он таков. Сознаюсь, по причинам вполне обыденным. Но тем не менее вопросов я не задаю.

Он посмотрел на меня, затянул потуже свой шарф и перебросил его концы за спину. Затем огляделся по сторонам, потер руки и коротко сказал:

— Ступай со мной!

— Вы будете тыкать мне, когда я это позволю.

— Тогда ступайте. Я приглашаю вас в пивную. Не особенно роскошное заведение — франты туда не заглядывают. Но это близко. И там тепло. И там отыщутся знакомые. Меня туда тянет.

Я был уже сыт приключениями. Мне вовсе не хотелось заходить в таких местах в пивную, где ждали его знакомые, но меня манила возможность побыть с ним. С апашем.

— Вам так уж нужно повидать ваших знакомых? Не лучше ли посидеть где-нибудь только вдвоем?

— О, вот как? Что ж, в такой одежде я, пожалуй, могу выбраться и в «свет». Вы знаете «Ля Биш», что на улице д’Амстердам? Ну что, готовы довериться?

— Знаю. Годится. Доверие тут ни при чем.

— Тогда пошли.

В пивной «Ля Биш» он заказал две рюмки и сел на краешек стола, как опытный завсегдатай баров. Я же устроился на стуле, хотя и пытался соответствовать его непринужденности.

— А вы неплохо смотритесь… Не хватает только одного — чтобы я не замечал, как вы стараетесь. Обидно!

— Вы очень наблюдательны, — сердито ответил я.

— Да, — протянул он задумчиво. — А вы… разве вам не любопытно? Нисколько?

— Я вопросов не задаю.

Ему было года двадцать три. Утомленный вид. Каштановые кудри, низкий, прорезанный несколькими морщинами лоб. Близко посаженные голубые глаза, подвижный взгляд. Тонкий нос, тяжелый подбородок. Он был сильно напудрен, брови подведены; его костюм, хотя и напоминал одежду апашей, отличался кокетством.

Я смотрел на него с беспокойным удивлением, даже не пытаясь скрыть его.

Тут он наклонил голову, подпер ладонью подбородок и поглядел на меня одним из тех выразительных взглядов, которые оценивают общий облик и в то же время с вниманием и любованием сосредоточиваются на деталях; так умеют смотреть молодые люди, посещающие определенного рода бары на Монмартре. Чтобы поддержать беседу, я, подвинув поближе рюмку, спокойно сказал:

— Вы очень заблуждаетесь.

— Вы тоже, — ответил он, и его взгляд сразу переменился, стал отрешенно-бесхитростным. Он свесил вниз руку, а носком ботинка принялся медленно и нерешительно чертить на полу узоры.

— Земляки… Гм! Встреча! Странная встреча. Вы давно в Париже? Как видите, я, в отличие от вас, вопросы задаю.

— Вы — не я, — ответил я коротко и нарочито раздраженно.

— Неужто нисколечко? Кстати, позвольте представиться: Йозеф Черный. Еще меня иногда называют Йожкой — tout court [2] Покороче (фр.). — как, например, сегодня. Если хотите, можете тоже так ко мне обращаться.

— Не хочу, господин… гм… Черный.

— Ваша попытка поиграть словами мне неприятна, хотя вы и были учтивы. Но тем не менее я признаюсь: меня к вам влечет. Я чувствую в отношении вас даже нечто большее, чем просто доверие. Немногим я говорю такое. Послушайте, вы не заглянете ко мне завтра?

— Нет, — отвечал я отрывисто, глядя мимо него.

Он спрыгнул со стола и вновь затянул свой шарф знакомым жестом, который уже успел мне полюбиться, после чего громко произнес:

— Счет!

Я быстро сказал:

— Извините, но…

— Как вам угодно, — просто ответил он, глядя мне прямо в глаза. — Я вас понимаю и не хочу быть навязчивым. Мне еще нужно подняться наверх, к знакомым. Прощайте.

— А где вы живете? — спросил я, нерешительно пожимая протянутую мне руку.

— Улица де Ренн, 38.

— Я зайду к вам завтра вечером часов в девять.